Окончание. Начало в NN223 — 226
В один из вечеров мы с Василием Макаровичем вели разговор о тех проблемах, которые волновали учителей. Шукшин говорил, что в первую очередь необходимо обращать внимание на условия жизни как педагогов, так и детей: «Надо посмотреть, что можно сделать сейчас, постараться решить квартирный вопрос, оказать помощь в быту».
Также беседовали о питании школьников, причем бесплатном, о том, что обязательно на базе восьмилетней школы надо открыть среднюю, о школьной библиотеке, в общем, обсуждали ряд вопросов, которые думали поднять на встрече с руководством совхоза.
В один из дней я позвонил директору совхоза «Шульгинский» и сказал, что Василий Макарович Шукшин хотел бы с ним встретиться. Ответ был положительным, время встречи определено, и вот мы сидим в кабинете руководителя, здесь же — секретарь парткома и управляющий отделением совхоза Алексей Алексеевич Нижегородцев. Встреча была теплой и конструктивной. Директор ко всем вопросам отнесся с пониманием и пообещал решить их положительно. Секретарь парткома заверил: «Школа станет вторым отделением совхоза, а учителя и дети будут в поле нашего внимания».
Вроде бы ничего особенного, но если бы не съемки фильма «Печки-лавочки» и не Василий Шукшин, школа ничего бы не получила, поэтому считаю необходимым об этом рассказать.
С первым вопросом (питание детей) я пришел к директору совхоза. Он сказал: «Анатолий Лукьянович, здесь Америку открывать не надо. Считайте, сколько нужно денег, чтобы хорошо кормить учеников, и не забудьте про учителей». Впервые в школе открылись двери столовой. Дети и педагоги питались бесплатно. На удивление редкое событие!
Второй вопрос: как и какую помощь можно оказать учителям? По мизерной цене было выписано зерно кому сколько необходимо, впервые за много лет совхоз выделил дрова. Когда я рассказал о бедности школьной библиотеки, услышал: «Больше никому об этом не говорите. Берите сколько и каких вам (школе) книг нужно, за все заплатим». Также в тот год троим учителям отремонтировали квартиры, я в следующем году на месте сеней построил две комнаты.
Из старшеклассников была создана ученическая производственная бригада, которая ухаживала за плодовым садом на площади 26 га. Впервые в школе начали вести подготовку механизаторов. Приказом по совхозу нам был выделен трактор, в штат ввели ставку инструктора, все расходы снова взял на себя совхоз «Шульгинский». Всем членам ученической бригады сшили спецкостюмы. С каким интересом и увлечением ребята начали осваивать вождение трактора! У них даже успеваемость повысилась на 50%. А младшие ходили смотреть, как старшеклассники управляют трактором.
Школа была построена буквой «П». Совхоз помог привезти хорошей земли, благодаря чему мы удобрили участок, развели большой цветник, огород, привели в надлежащий вид плодовый сад на пришкольном участке в 1,5 га.
По окончании съемок Василий Макарович заключил договор с совхозом на косметический ремонт школы, но это не успели сделать – начался учебный год. Зато Шукшин привез нам целую машину разной краски, несколько десятков листов фанеры и пиломатериал для работы в школьной мастерской. Совхоз помог оборудовать слесарные верстаки, полностью заменил электропроводку, купил для мастерской еще и металл.
Теперь кажется, что Шукшин чувствовал приближение конца своей жизни. Помню, я возмущался, что съемочная бригада надолго заняла школу и мы не успели подготовиться к новому учебному году. Подошел он тогда ко мне, схватил, приподнял и произнес: «Ах ты, волчья сыть, травяной мешок! Все, что мы делаем, будет памятью обо всех нас!» Я подумал: а ведь и в самом деле.
В один из вечеров Шукшин принес мне законченную рукопись режиссерских записок фильма «Печки-лавочки». Я пожал плечами и спросил: «Василий Макарович, зачем мне это?» «На память», — ответил он. А я тогда и значения этому не придал. Больше ста страниц режиссерских записок – перекладная общая тетрадь на спирали.
Когда мы расстались, я посмотрел эти заметки. Весь фильм делился на множество эпизодов, каждый отделялся длиной ленты, временем, содержанием. Я снова подумал, зачем мне это, и отдал черновик в школьную библиотеку. В то время там работала Мария Сергеевна Дмитриева, замечательная учительница начальных классов, удостоенная ордена «Знак почета». Чудесные давала уроки, так владела классом!
Позже из Бийского краеведческого музея им. В. Бианки приезжали по поводу этих записок и Фединой балалайки. Я им рассказал, как было. Очень сожалею сейчас, что так поступил. Он, Василий Макарович, вручил мне эту память, надо было хранить. Так не по-человечески отнесся я к этому…
Не менее интересными были съемки эпизода «Печки-лавочки», которые проходили на Катуни. Было закуплено 30 кубометров древесины, ее перебросили на правый берег, где и связали в плот. Всеми делами пришлось командовать Шукшину. Чтобы связать плот, нужно знать немало тонкостей. Вначале взяли два длинных бревна, на концах которых сделали проушины. Два других бревна были короче, чем первые, примерно около пяти метров. На их концах сделали шипы. При соединении первых со вторыми получился прямоугольник, куда и загрузили остальные. Все это делалось в воде. Затем внизу и вверху плота натянули в несколько рядов проволоку, слева и справа установили большие весла, на одной из коротких сторон закрепили рулевое весло. Трудно сейчас сказать, сколько сил, энергии, знаний требовалось Василию Макаровичу, чтобы это сотворить. На плоту сплавлялись люди, лошади, повозки.
Течение Катуни очень сильное, вода идет с большой скоростью. Люди на плот смотрели с ужасом, а по сценарию надо переплавляться. Рулевым веслом управлял сам Шукшин. Переправа прошла успешно.
Вновь вспоминая тот памятный вечер, скажу: еще шел разговор о посещении и анализе уроков. Хоть мой педагогический стаж был уже немаленьким, но выполнять обязанности заместителя директора по учебно-воспитательной работе раньше не приходилось. Василий Макарович в свое время в Сростках работал директором школы. Он говорил, что черновые наметки надо делать самому, исходя из возможностей и необходимости школьной жизни, затем эти планы обсуждать в коллективе. Те вопросы, которые носят общешкольный, воспитательный характер, касаются непосредственно учащихся, — выносить на обсуждение с ними и в обязательном порядке учитывать мнение детей.
Особое внимание Шукшин заострял на посещении уроков директором – по его мнению, этим злоупотреблять нельзя. Но и оставлять без контроля учебный процесс нежелательно. Допускается посещение уроков без предварительного предупреждения в редких случаях, когда есть административная необходимость.
Советы Василия Макаровича дали мне возможность работать с большей уверенностью. Я был очень благодарен Шукшину за его педагогическую помощь. Часто говорю: сколько энергии отдавал он людям! Помню, проснусь ночью, выйду на веранду, а Шукшин сидит и пишет, часто до самого утра. Нередко обращался ко мне: «Анатолий Лукьянович, послушай мои рассказы». Все его последние произведения были написаны за большим столом в сенях моего дома. Я спрашивал: «Кому нужны будут эти рассказы?» «Людям, людям, Анатолий Лукьянович!» — он всегда мне так отвечал. А я почти не обращал внимания на его писанину. Мне и в голову не приходило, что его творчество будет столь популярно и памятно народу. Господи, прости меня за то невнимание к Василию Макаровичу! Единственное, что я делал хорошего, проявлял терпение. Многие его поступки мне мешали: он постоянно занимал телефон, стол на веранде всегда был завален бумагами. Наказывал мне: «Не перекладывай, пусть все лежит так, как есть». Понятно, что у него не было иной раз времени, чтобы пронумеровать страницы написанного. Иногда я вступал с ним в разговор, а он меня останавливал: «Минуточку, не отвлекай меня». В это время он искал продолжение рассказа. Главное, мы понимали друг друга, в разговорах «докрасна» не раскалялись. Шукшин всегда говорил: «Жить надо. Смотри, нас окружают добрые люди. Жить надо по-доброму».
Был еще такой момент: во время съемок ко мне в гости приехала мама. И она предложила нам с Шукшиным съездить за облепихой. Как выяснилось потом, Василий Макарович очень любил природу, ягоды он собирал с таким азартом, что трудно было от него не отстать. Чтобы переправиться на другой берег, мы сели в лодку, в которой лежали шест и старая деревянная лопата. Шукшин предложил: «Бери лопату и управляй лодкой», а сам взял шест. Я любил плавать на лодке. Мое детство прошло рядом с Ануем (Петропавловский район), и я хорошо управлял лодкой, даже в половодье. Но нрава Катуни не знал. Помню, как было страшно: течение быстрое, вода холодная, а когда заплыли далеко, лодку начало трясти. Василий Макарович сказал, что здесь большая впадина, вода падает и создается как бы яма, вокруг которой идет вращательное движение, куда лучше не заплывать.
Облепиха была зеленоватой, и мы не стали ее собирать, но зато набрали почти полное ведро ежевики. Домой возвращались, когда солнце уже клонилось к закату. Подошли к берегу, там нас ждала моя мама. Шукшин много разговаривал с ней: о себе, о своей матери, о жизни. Когда собирали ежевику, он составил осенний букет с гроздями калины, рябины, ежевики, облепихи и вручил его моей маме. Как же она была рада такому подарку! Василий Макарович ей очень понравился за свою простоту и доверчивость.
Светлая память моей маме! Она была очень внимательной, каждый мой приезд к ней был большим праздником. Прости меня, мама, если я тебя обидел или что-то сделал не так!
У Шукшина было особое отношение к своей матери. Он ее искренне любил. Это было видно, когда мы ездили в гости к нему на родину. Уже будучи писателем, он старался чем мог ей помочь. Собственноручно построил летнюю кухню, баню. Когда матери стало трудно носить в дом ведра с водой, он перевез ее в Бийск, в благоустроенную квартиру. Василий Макарович очень любил свою малую родину и часто говорил о ней.
Были у нас и душевные встречи, с песнями и музыкой. Шукшин всегда исполнял свою любимую «Миленький ты мой», а я подыгрывал ему на баяне. Долго переживал я разлуку с Шукшиным. В то время, когда мы с ним общались, мне и в голову не приходило, что он займет столь достойное место в нашей культуре. Преодолевая тоску, я ежегодно ездил на Шукшинские чтения. И эти воспоминания я написал в память о друге. Жалею, что многое забыл. Укорять память не приходится, ведь разница в возрасте с Шукшиным у нас всего пять лет.
Я постараюсь посетить места всех наших встреч, побывать в Шульгинской средней школе, встретиться с учителями, ребятами, их родителями, съездить в хозяйство совхоза «Шульгинский», поговорить с жителями села о том, каким образом можно увековечить память о Василии Макаровиче.
Светлая тебе память! Спи спокойно, наш дорогой земляк и мой добрый друг!
Анатолий Ярцев
