Впереди очередная призывная кампания. Срочная служба — небольшой отрезок жизни, но именно он закаляет юношу, превращая его в настоящего мужчину.
Справка «ЗА»
Ордена Ленина Забайкальский военный округ — оперативно-стратегическое территориальное объединение Вооружённых сил нашей страны, существовавшее в 1921 — 1922, 1935 — 1941, 1947 — 1998 годах на территории Восточной Сибири.
Управление округа размещалось в Чите. В 1979 — 1992 годах округ находился под стратегическим руководством Главного командования войск Дальнего Востока.
1 декабря 1998-го Забайкальский военный округ был объединён с Сибирским военным округом.
Сержантская школа
На всеобщем построении личного состава начальник учебно-строевой части сержантской школы младших командиров Забайкальского военного округа подполковник Шабанов не раз отмечал подразделение капитанов Филимонова и Нахойшхоева. Командиры взвода сержанты Уваров и Маневский занятия по строевой и физической подготовке проводят на высоком уровне. По итогам армейского смотра в этом воинском коллективе самая высокая выучка. Мастерство — результат упорного каждодневного труда.
На раскаленном плацу курсанты — воспитанники второго взвода. Июнь выдался очень жарким, в редкие дождливые дни занятия проходили в учебном корпусе. Изучали военную технику, стрелковое оружие и другие важные предметы. Постоянное внимание офицеры-преподаватели уделяли изучению воинской дисциплины – уставам караульной, строевой и воинской службы. Отдельные объёмные тексты конспектировались, заучивались, зубрежка отнимала всё свободное время. Еженедельно проводились зачеты, строгие экзаменаторы требовали от своих подчиненных доскональных знаний и умений. Прилежных курсантов поощряли, ленивых — наказывали нарядами, не давали спуску до тех пор, пока не справлялись с заданием.
Капитан Филимонов любил напоминать: «Служи по уставу – завоюешь честь и славу!»
В школе преподавали офицеры-практики, в совершенстве владевшие военными знаниями, были созданы все условия для заинтересованной учебы курсантов. Армии нужны отличные солдаты! Гарнизоны военных округов примут выпускников сержантской школы через полгода, когда те станут отличниками боевой и политической подготовки. Но до этого пока ещё далеко — полным ходом идут занятия.
С аппетитом вполсыта
На обед уходит не больше десяти минут. По-быстрому похлебаешь суп, с аппетитом прожуешь кашу с мясом и едва дотронешься до компота, как этот непоседливый старшина дает команду: «Прием пищи окончить! Встать! Строиться!» И заметались, и засновали солдаты, на ходу глотая компот, дожевывая хлеб, спешно бегут на лестничный пролет…
Вкус солдатской кухни особенный. Набегаешься до которого пота по спортивному городку с ящиком песка, имитирующего патроны, по полосе препятствий, в противогазе, на спортивных снарядах накрутишься, да трехкилометровый кросс одолеешь, и навалится на тебя волчий аппетит!
Курсанты второго учебного взвода — ладные, крепкие ребята, многие из деревенских работяг — в сержантской школе с утра до вечера, обливаясь потом на тяжелых физических занятиях, от нормативной кормежки всякий раз вполсыта… Но случаются у них и «праздники живота», когда раз в полмесяца заступают на сутки в наряд по столовой… Из более ста человек четырех взводов всегда находились опаздывающие на построение. Перебросившись с сержантами короткими репликами, старшина звучным голосом выражал недовольство. Все боятся казарменного старшину. Строг и справедлив. «Не вижу солдат. Что за солдафоны? – басил он. – Обленились, расслабились. Надо всех хорошенько потренировать!» И начиналось… Следовала вторичная команда: «В столовую бегом марш!» И так по два-три раза, вверх-вниз на второй этаж по широким лестницам и скользкому кафелю, пока у каждого не получалось слаженно занять свое место, замерев в едином строю. Окинув вверенное подразделение придирчивым взглядом, бывалый старшина сменял гнев на милость, левой рукой по привычке разглаживал большие пышные усы, исполненный гордости, кряхтел для порядка (он был всегда верен этой привычке). Он проделывал это, словно ритуал, с удовольствием, подавал общую команду подразделению, которое строевым шагом направлялось к казарме, плавно покачиваясь в едином ритме с патриотической задорной песней под чеканный шаг сотен солдатских сапог…
…Песня солдатская, много ты прошла дорог…
Горячий плац
Который день на небе ни облачка. Ветерок умчался за горные хребты. Сплошное марево. И никуда не деться от этих жгучих солнечных лучей. Всё живое жаждет воды. Гимнастерки взмокли от пота. Липкие капли влаги стекают в кирзачи. От горячего прикосновения подошв спасают влажные портянки. У командующих муштрой влажные, красные, с капельками пота, как и у солдат, лица. Мокрые спины — приходится постоянно и напряженно показывать четкое выполнение элементов строевых упражнений…
Дивизионные части всегда находились в постоянной боевой готовности. Командование требовало от военнослужащих систематического совершенствования выполнения боевых задач. Тактическое мастерство вырабатывалось во взаимодействии со всеми родами войск военного округа.
…По пыльной дороге недалеко от строевого плаца раздался приближающийся грохот, а вскоре и всё вокруг загрохотало и содрогнулось от гула моторов, лязга гусениц тяжелой танковой колонны. Следом за танками прошли мощные КРАЗы с зенитными батареями. Раскаленный воздух наполнили дым, пыль, гарь. В смоге и безветрии сержанты были вынуждены прервать строевые занятия.
…Сколько времени под нестерпимым зноем строевым маршем ходит взвод — шеренгой, цепью, поодиночке. Два, три часа? Жара всё усиливается. Воспаленные губы жадно глотают воздух. Нестерпимая жажда! Как она быстро наступает, нещадно усиливается, и кажется, вся влага вышла из разгоряченного тела. Не солнце сегодня – огонь. Как хочется чистой родниковой водицы. А эта, текущая из трубопровода? Тьфу, пьёшь и не напьешься, безвкусная жидкость с запахом хлора, отдает железом, пить противно. А куда деваться? Другой-то здесь всё равно нет, разве что за забором из болота. Ребята из соседнего взвода попробовали и… угодили в санчасть с дизентерией. Комбат рвал и метал. Начальник школы издал строгий приказ: за самовольный выход из части – арест!
— Тянуть ноги выше! — гремит команда. — Колени не гнуть! Сделаем из вас отличных солдат! Ать-два! Ать-два!
Тридцать человек в две группы, печатая шаг по бетонке, набирают мастерство строевой подготовки, не жалея ни ног, ни сапог…
— Это чьи там ноги корявые, неумелые? – кричит сержант.
Тысячи ударов выдерживают кирзачи. Качественные. Гвоздями сбитые.
Послеобеденная жара совсем разморила.
— Эх, освежиться бы, растянуться, скинуть обмундирование.
— Разговорчики! Не на прогулке! В наряд захотел?
— Шире шаг! – кричит репетитор. – Не маши руками – не на балу с барышней!
— Левой, левой. — Взвод печатает шаг всё увереннее.
Ускорен ритм дюжих молодых сердец. Сплав молодости и напряжения. Выковывается характер настоящих мужчин!
Подлый джинн в снаряде
Сегодня по расписанию в спортивном городке с утра очередной химический тренаж. Во второй половине дня в противогазах и средствах защиты с полной солдатской выкладкой предстоит трехкилометровый кросс.
Внимательно проверяют сержанты Уваров и Маневский подготовку обучаемых, обходят строй, осматривая внешний вид, общевойсковые защитные комплексы, крепления шпеньков, противогазы с подсумками, бирками, соответствуют ли номерные знаки.
Противогазы накануне были тщательно вымыты до блеска щетками с мылом, прочищены все выпускные и пропускные клапаны, что не так-то просто из-за особенностей их расположения. Если после кроссовых дистанций не промыть и не просушить средства защиты, то все плотные места соединений резиновых изделий с металлом покрываются ржавчиной. Использовать такой комплект вредно.
«Химические» занятия одни из самых сложных дисциплин, всё выявленное во время проверки является причиной офицерских разборок.
…Недалеко по петляющей меж сосен дороге слышны крики, клубится пыль — то первый взвод завершал многокилометровый забег в противогазах. За десятки метров слышались глухое дыхание и топот. Сержант Маневский звучным голосом подает команду: «Газы!» Волнуясь, поглядывает на циферблат. Секундная стрелка едва успевает пересечь нормативное деление, а противогазы уже надеты. Обойдя строй в две шеренги, сержанты отмечают, что норматив сегодня сдан хорошо, и усложняют задание:
— Порвана соединительная трубка!
Далее — новая команда. Проходят томительные секунды, гофры мгновенно отсоединяются и противогазовые коробки вкручиваются непосредственно к противогазам. Проверяющие фиксируют: с каждым разом солдаты справляются всё лучше.
Командиры натренированными руками скрупулезно проверяют у воинов плотность прилегания масок, дергают в стороны за соединения. Сделав краткий обзор, остроглазые сержанты подводят итог: отдельные недостатки, к сожалению, есть. От вездесущих цепких взглядов опытных командиров не ускользнет ни одна мелочь.
— В реальности чрезвычайно важно исключить любые ошибки, максимально уберечься от ядовитых веществ и в схватке с врагом выйти победителями. Запомните, — поучал сержант Уваров, — враг не дремлет. Ваша выучка – гарант надежности. А в условиях газовых, аэрозольных атак от долей секунд, за которые мы здесь с вами бьёмся, зависит жизнь. Вот почему нам нужны эти изнуряющие тренировки. Современная война будет вестись всеми имеющимися средствами, противник очень коварный и хитрый. Но нам нужно быть умнее и грамотнее его. Наш враг готовится применять газовые атаки по всем направлениям. Война будет на выживание. Такие атаки всегда будут уносить много жизней. Современное биологическое оружие — это чума. Боевой ядовитый газ, как джинн: если вылезет из своей колбы – снаряда, ракеты, то будет страшная беда, размеры этой катастрофы невозможно представить. Один грамм способен уничтожить тысячи бойцов мгновенно, без шума…
— Это что за тяп-ляп? — распекает сержант Маневский курсанта Силаева.
У того на лбу противогаза образовались складки, что категорически недопустимо — открыт доступ аэрозолю. Силаев, оправдываясь, легкомысленно заявляет: мол, чепуха. А рядовой Маметханов, как того требует строгая методология, и он об этом прекрасно знает, не сделал для безопасности первоначальный глубокий вдох, хотя на предыдущих занятиях такой оплошности не допускал, — задумался о чем-то солдат, сплоховал. На учениях — дело поправимое, а в бою…
Выявленные замечания стали предметом детального разговора, чтобы исключить непростительные упущения. А на реплику обиженного курсанта командир справедливо напомнил всему учебному взводу о своем принципиальном жестком отношении к обучению:
— Не надо обижаться на замечания. В реальном бою, к которому мы постоянно готовимся, из-за очень сложной международной обстановки этим мелочам цена – ваша жизнь. Методика по защите от химического мгновенно удушающего оружия кровью написана. А потому ещё раз всех прошу серьезно относиться к занятиям. И чтобы оживить понимание каждым курсантом ответственности за важность мероприятия, — загадочно переглянувшись с сержантом Уваровым, сообщил, — чему мы тут с вами научились по газовой атаке и защите от неё за учебный месяц, завтра — инспекционная полковая проверка. Вас ожидает сюрприз – учебный газ хлорпикрин, не менее злой и коварный, не каждый взвод выдерживает эту сложную ступень испытания с хорошей оценкой.
Занятия продолжились. Сержанты, собрав усилия, комплексно отрабатывали с подчиненными сложный тренаж. И по команде взвод, упакованный в средства защиты, бежал к спортивному городку, где курсантов ожидали различные препятствия. Следовали одна за другой новые вводные, усложнялись поставленные задачи. Второй взвод сержантской школы учился правильно применять и использовать средства защиты в зависимости от создавшейся обстановки. Ребята готовились защищать нашу великую Родину. Они становились настоящими воинами.
***
Раскаленный диск солнца к вечеру медленно сползает за зелено-голубые отроги забайкальских гор, меняя огненно-рыжий окрас на ярко-выраженный багровый, зависает на мгновение, дабы дать налюбоваться окрест всему живому чудесным великолепием магического небесного света. Природа и люди пеленаются в багрово-медные тона, и все на земле до последней травинки-песчинки обволакивается прозрачным маревом.
В эти волшебные секунды таинства ощущаешь себя особо. И нет на всём белом свете прекраснее и ярче побежалости разливных багровых тонов. С уходом за горизонт последнего искристого лучика всю округу медленно окутывает сумеречная прохлада…
Владислав Параев
