Серафима Ивановна Солонкина, или просто тетя Сара, как привыкли звать ее односельчане, родилась в Кучерле Уймонского аймака в непростое для нашей страны время — в 1929 году. Ее детство и молодость пришлись на нелегкий этап становления советской власти, военные и послевоенные годы. Как сложилась судьба этой удивительной женщины? В один из погожих осенних дней мы заглянули в гости к тете Саре.
Небольшой и красивый домик в Тихонькой Усть-Коксинского района знают многие. Здесь и живет тетя Сара. Гостеприимная хозяйка приглашает в уютно обставленную комнату, где солнце приветливо заглядывает в окна и, кажется, всегда тепло. У стены стоит старинный шкаф, контрастируя с новой мебелью. Он, как и его хозяйка, мог бы поведать о многом, будь у него язык. Расположив гостей и усевшись в свое любимое кресло, Серафима Ивановна, не по годам оживленная и улыбчивая, повела свой рассказ.
Если начать с самых корней родословной, то наша героиня происходит из славного рода майман. Ее дед Сайланка Матин, живший в Кучерле, прославился еще в начале двадцатого века, когда служил проводником у знаменитого политика, художника и исследователя Алтая Василия Сапожникова. Рисунки деда Сайланки можно встретить в исследовательских работах путешественника и в музеях Алтая.
В тридцатых годах семья Кияковых (так писалась фамилия по отцу) бедствовала в Кучерле. Отец Инесс Соенович работал объездным, а мать — в колхозе. В семье росли еще двое детей. В 1937 году, как и многих тогда, 76-летнего отца репрессировали за спетую им песню, признанную политической и неугодной советской власти. В один из дней за ним пришли трое в штатском, и больше Сара своего отца не видела. С тех пор, как клеймо, припечаталось к семье прозвище «бандитская».
Вскоре мать по предложению братьев мужа решила перебраться в Верх-Уймон, и весной 1941-го пешком пришла с детьми в урочище Окол, что близ села. Пожитков было негусто — чайник, три стакана и поварешка.
Поселились в старенькой избушке на краю села. Брат отца Иван Бочкарев поддерживал чем мог. Родные помогли посадить картошку и овощи. Когда позорное прозвище семьи врага народа догнало и тут, по совету односельчан мама решила поменять фамилию. Она была неграмотной и по-русски говорила плохо, в сельсовете сказала: «Сайланкины мы», – так и записали на фамилию Солонкины, которую до сих пор носят Серафима Ивановна и ее потомки.
Большое впечатление на Серафиму произвели впервые увиденный трактор, жизнь и уклад здешних людей в их богатом большом селе. Ее, 12-летнюю девчушку, поставили ухаживать за телятами. Серафима хорошо помнит: она училась в начальной школе, когда началась война, и все женщины в селе плакали. Мужиков вскоре стали собирать у сельсовета, их обучали строевой подготовке. Вскоре и коней для фронта стали уводить в Бийск, колхозники начали использовать для работы в поле быков.
— Когда мы ухаживали за телятами и доили коров, постоянно несколько человек приглядывали за нами, чтобы молоко не украли, – вспоминает тетя Сара. — Однажды зимой 1943 года я в темноте запнулась и разлила целое ведро молока. Думала — все, теперь непременно посадят в тюрьму лет на десять! Все боялись, особенно остерегались сболтнуть лишнего. Часто приглашали в контору и расспрашивали, что говорят люди о власти, кто недоволен, — выискивали врагов.
Помню, в апреле 1945-го мы с ребятами погнали быков на пашню. Там изрядно замерзли и промокли. Развели костер, стали греться, а голодные бычки разбежались, в мочажину ушли. Пока мы их сгоняли, костер наш «разошелся» и на лес пошел, начался пожар. Мы сильно испугались, бросили быков и начали тушить, боялись, что могут арестовать за поджог, но все обошлось — потушили огонь.
Вскоре в один из дней на ферму на лошади прискакала председатель колхоза Ольга Быкова и громко закричала: «Война закончилась!»
Вот радости-то было! Женщины — опять в рев, но уже от счастья.
Послевоенные годы были тоже трудными, лишь спустя несколько лет пришло какое-то облегчение.
В 1957 году Серафима вышла замуж, но сложилось так, что мужа Николая вскоре призвали в армию. Женщина осталась одна с тремя детьми. После его демобилизации семейная жизнь не сложилась. И только спустя много лет Серафима Ивановна узнала, что тогда мужу Николаю власти запрещали жить с дочерью врага народа.
Тетя Сара трудилась в колхозе, а потом в совхозе. Занималась заготовкой и приемкой шерсти, работала кладовщиком, поваром, лаборантом и на других должностях на Тихоньской ферме.
Выйдя на пенсию, Серафима Ивановна, не в силах хоть немного утихомирить свою энергию, как бы обрела вторую жизнь. В 1987 году в сельском клубе начали собираться пожилые люди и петь старинные песни. Они назвали свой фольклорный ансамбль «Сиберией».
Вскоре он приобрел такую известность, что артисты объехали с концертами всю Горно-Алтайскую автономную область; были и в Новосибирской области, в Омске, где их полюбили и признали лучшим самобытным ансамблем. Поступали приглашения выступить за границей, но тяжелое время начала 90-х годов наложило свой отпечаток, и коллектив чуть было не распался.
Чудом сохранив людей, «Сиберия» словно заново родилась. Руководителем стал еще совсем молодой Евгений Мамаев.
— Наши мужья-старики порой не пускали нас, женщин, на гастроли с ансамблем, ругались, – с улыбкой рассказывает тетя Сара. – Доходило до того, что руководители района ездили по домам и отпрашивали нас, певиц, у супругов. Но с годами старики наши привыкли, а после с удовольствием стали ходить на наши концерты. Песни мы собирали в селах, по воспоминаниям стариков, костюмы шили тоже по памяти и рисункам. У меня был самодельный чегедек, я выступала в образе алтайской женщины с русской балалайкой.
Многим любителям творчества «Сиберии» Серафима Ивановна запомнилась именно такой — с любимой балалайкой и задорными частушками на алтайском языке.
Однако творчество ее началось еще раньше и, как ни удивительно это звучит, с кино. Еще в 1974 году в Тихонькую приезжала кинорежиссер Наталья Бондарчук — снимала картину «Память о Рерихе», к участию в которой была приглашена и Серафима Ивановна. В 80-х годах они вновь повстречались на съемках уже другого фильма.
Показывая семейный фотоальбом, Серафима Ивановна интересно, с расстановкой, порой с улыбкой, а иногда и с грустинкой рассказывает о каждом портрете, помня все имена, фамилии и события. В свои 85 лет она активна и общительна: еще острая память, не сходящая с лица улыбка – вот такая она, баба Сара. В непринужденной беседе с Серафимой Ивановной, за угощением с воспоминаниями и разглядыванием фотоснимков незаметно пролетело полдня. Много интересного могла бы еще поведать моя собеседница, но пришла пора расставаться.
— Приезжайте в гости, посидим, я еще что-нибудь рассказажу, – проводила меня добрыми словами милая бабушка до дверей ее старого, но такого же теплого, как ее душа, дома.
Андрей КОПОРУЛИН
