Из воспоминаний об отце

У моей бабушки Татьяны Митрофановны Казагачевой-Штанаковой было десять сыновей. К началу войны выжили пятеро, все они были призваны на фронт.
Старший сын Осип (по документам — Григорий), 1902 года рождения, работал бухгалтером в селе Кош-Агач. В 1943-м ушёл на войну. В первом своем письме семье он сообщил, что зачислен в лыжный батальон. Почти вслед за этим известием пришла похоронка. Вероятно, он погиб в самом первом для него бою.
Алексей, 1918 года рождения, — учитель из села Шаргайта. Его призвали в 1942-м. В письме на русском языке — жене, на алтайском — своим ученикам писал, что его полк направляется на юг, и просил, чтобы троих его детей достойно воспитывали и учили. О своем сильном (в смысле очень хорошем) учителе, о его письме нам рассказывал его ученик Петр Ечишевич Ойношев. Но об Алексее Семеновиче, к сожалению, до сих пор на все запросы ответы были отрицательными (вероятно, он пропал без вести).
Михаил, 1920 года рождения, работал председателем колхоза в селе Верх-Черга Шебалинского района. В 1941-м был призван в ряды Красной армии. В похоронке сообщалось, что он погиб в 1942-м под Ленинградом.
Самый младший, любимчик нашей бабушки (от второго брака), Николай Антипович Штанаков, 1922 года рождения, погиб 2 мая 1945-го в Берлине. Похоронку бабушка получила после окончания войны.
Из пяти сыновей с войны вернулся только один — мой отец Сергей Семенович Казагачев, 1904 года рождения, рядовой роты связи 126-го стрелкового полка Прибалтийского фронта. Он участвовал в боях под Выборгом (перед капитуляцией Финляндии), в освобождении городов Прибалтики (Вильнюс, Каунас), Польши и Чехословакии. В свое время о его фронтовой одиссее были публикации в газете «Алтайдын Чолмоны» журналиста Улужая Сергеевича Сыдыкова и в книге Михаила Чанатовича Алтайчинова «Замечательные люди северных алтайцев». Мы очень благодарны этим авторам за то, что они подробно, со слов нашего отца, запечатлели его участие в войне.
У нас, его детей, в памяти осталось то, что довелось услышать из его рассказов в кругу друзей. На войну он был призван в июле 1943 года. Его полк формировался в городе Омске. Солдатский паек был очень скуден. Доходило до того, что подбирали картофельные очистки у кухонь. В то время всем было голодно. Нелегко пришлось и по прибытии в места боевых действий. Они заняли оборонную линию под Ленинградом. Зимой лежали в окопах на картофельном поле. Голодные, грызли мерзлую картошку, от чего десны у них кровоточили. Генерал, делая обход, ужаснулся: у всех солдат были окровавленные рты…
Запомнился его рассказ о том, за что он получил медаль «За боевые заслуги». Была оборвана связь с передовой, где шел бой. Штаб требовал немедленно восстановить её. Впереди — ровное поле, туда, чтобы отыскать обрыв связи, немцы не давали высунуть и носа. Отец нашел в деревне коня и бричку. На бричку поставил катушку, впрягли коня, и отец пустил коня вскачь через поле, маневрируя, сквозь минометные взрывы… А медаль «догнала» его уже дома — ему вручили её в Улагане в июле 1948 года…
Рассказывал он и о концлагере в Польше. Немецкий персонал сбежал. Связисты вошли и увидели лежащие, как показалось, трупы. Но кто-то крикнул: «Они живые!!!» И солдаты принялись их выхаживать, кормить с ложки. Дважды нам приходилось слушать эту историю. Он вспоминал об этом со слезами, а мама кончиком платка утирала и его, и свои глаза…
В одном из своих писем отец написал, что у него есть друг Какол Нечепуренко. Ему никто не пишет, немцы сожгли его деревню, вся семья погибла. И мы, три дочери — Варя, Катя, Зоя, — стали писать другу отца Каколу о том, что мы очень любим его и ждем к нам вместе с папой.
Потом получили от папы письмо с фронта, что он со своим другом Каколом получил 15 писем…
И только со временем мы узнали, что означало «какол»: хохол (в алтайском алфавите нет буквы «х»)…
Демобилизовался отец в августе 1945-го. Ушел на пенсию с поста председателя колхоза «Мухор-Тархата» Кош-Агачского района. Мой отец был награжден орденом Отечественной войны II степени и множеством медалей. Его не стало в 1986 году.
У него 11 внуков и правнуков.
Сейчас в памяти остался один незабываемый образ: внуки-подростки Сережа Карамаев, Аскер Марков, правнук Айас, прижавшись к деду, бережно гладят осколочные шрамы на его руках…

З.С. Казагачева