Давно прошла весна 2013-го, а с ней и праздник Победы, и дни годовщин освобождения крупных городов. Отгремели салюты, отзвенели парады и митинги. В наступившем затишье еще летом я собиралась написать о своей поездке в Санкт-Петербург. Но о событиях, вернее, о впечатлениях от них, надо писать не сразу. Думаю, что мыслям нужно дать «отлежаться», подождать, когда эмоции утихнут. Поэтому о своей поездке пишу только сейчас.
Прошлой весной мы с дочерью поехали в Санкт-Петербург к месту захоронения моего родственника, павшего в бою 7 июня 1942 года. Как далеко от дома погиб Суразаков Михаил Яковлевич, и как не скоро приехали на его могилу родственники! «Он такой не один», — скажете вы и будете правы…
В конце 2010 года племянница сообщила, что Шебалинский райвоенкомат ищет родственников М.Я. Суразакова, который погиб в Ленинградской области в 1942-м.
Мы тоже начали их искать. Я знала, что его жена Ольга давно умерла. Оказалось, что и детей тоже нет. Получается, остались только мы. Но куда же именно нужно ехать? Опять начали искать письмо, в котором говорилось о месте захоронения. И только через несколько месяцев, уже в 2011 году, в Шебалинском военкомате мой брат с трудом нашел источник информации — письмо военкома Республики Алтай. В нем искажена фамилия бойца, содержится ряд неточностей и ошибок, но всё-таки ясно, что красноармеец Михаил Яковлевич Суразаков в составе 2-й ударной армии воевал под Ленинградом, погиб в бою 7 июня 1942 года и похоронен в деревне Коркино.
Начались сборы в дорогу. На что пенсионеру ехать? Я обращалась в разные инстанции. Конечно, времена сейчас трудные, не ждала, что многие помогут. Но никогда бы не поверила, что как раз те, кто в силу своей работы (её целей, задач, направлений) так ответят мне. Это и ответом трудно назвать. На моё письмо Минтруда РА ответил, чтобы я сходила в республиканский военкомат, оттуда меня направили в городской, а там, четыре раза прочитав Положение, отказали. Пусть не финансами, но оказать информационную или организационную поддержку они всё-таки могли! Например, дать телефоны администрации и военкоматов Тосненского района Ленинградской области, перечень документов, необходимых для заявления об увековечении имени бойца, образец заявления. Ни-че-го! И уж совсем меня поразил ответ, правда устный (потому что нельзя же, в самом деле, такое ещё и писать!), Совета ветеранов войны: «Тебе это зачем? Это уже никому не нужно. Мы вообще хотим письмо написать, чтобы все эти копания и перезахоронения прекратили». Что ж, в конце концов, такие ответы сотрудников – дело их совести и компетентности.
Были и другие отклики. И они тоже поражали, но приятно. Первым отозвался Сергей Завенович Шевченко (тогда – глава Чемальского района). Он обещал в случае поездки оказать всемерную поддержку, а от себя лично сразу же сделал первый взнос. Кроме этого нам помогали родственники, друзья. Добрая воля людей у нас по-прежнему основная движущая сила.
Потом было затишье, которое разрушил Константин Адамович Кремер. Это он «подвигнул» меня идти заново по инстанциям и подсказал, что нужно начать с городской администрации. И если бы не мэр Виктор Александрович Облогин, всё могло бы остаться на уровне затеи.
Когда администрации Горно-Алтайска и Чемальского района выделили средства на проезд, когда глава Бешпельтира Александр Александрович Ебечеков привез землю, чтобы мы увезли ее на могилу солдата, а Чемал выделил нам три экземпляра книги «Художники Чемальской земли» для подарков, мы решили сами найти телефоны военкомата и администрации Тосненского района. Созвонились. Нам сказали, что вопросами нашей встречи, размещения и сопровождения от мэрии города Любань будет заниматься Р.Ю. Сауль, главный специалист по организационным и общим вопросам. Роман Юрьевич сказал, что может послать за нами машину, чтобы доставить нас к центральному мемориалу города. После уточнения даты прибытия договорились о встрече 9 мая на улице Берёзовая аллея в 10.00, а затем – о поездке в деревню Коркино. В Любани пять захоронений, мемориал на Берёзовой – центральный. В Великую Отечественную по этим местам проходила граница одного из трех колец вокруг Ленинграда – Тосненский рубеж.
Полегли здесь солдаты из разных краев страны, и Книга Памяти погибших в Тосненском районе составляет несколько томов.
Вот наконец Любань, улица Берёзовая аллея. Центральный мемориал находится на холме, оттуда видны железная дорога, большая церковь и город, утопающий в зелени. Народу собралось море: вереницы людей стекаются на площадь у обелиска; ещё много ветеранов Великой Отечественной войны, тружеников тыла; идут колонны школьников и поисковиков; прибывшие почтить память родственники погибших из разных краёв страны, и среди них сибиряки.
Все идут к захоронениям, их здесь много – со стелами и без. Вот на одной из стел вижу имя нашего земляка из Узнези Чемальского района: «Горемыкин Андрей Яковлевич, погиб в бою 4 апреля 1942 г.» По данным ОБД «Мемориал», здесь захоронено 9789 человек, увековечено более шести тысяч имён (в базе данных – захоронение №260648243).
Вдруг рядом слышу: «Если они заговорят на своём языке, я сразу пойму, алтайцы они или казахи», — говорила женщина своему спутнику. Я сразу отозвалась: «Алтайцы мы, алтайцы». Женщина бросилась к нам, обняла, восклицая: «Дорогие мои, родные мои!» Оказалось, что она из Рубцовска, в молодости училась на филологическом факультете Горно-Алтайского пединститута. Из студентов помнит Аргоковых и Валеру Чичинова, так как сидела с ним за одним столом. Из преподавателей — Сазона Саймовича Суразакова. Обрадовалась и удивилась, что мы его родственники. В Любань, к месту захоронения отца, приезжает каждый год. Сказала, что ехала в поезде вместе с сибиряками: из Бийска, Барнаула, Иркутска, Красноярска. Все они спешили на 9 мая к мемориалам, к своим родственникам. Вытирая слёзы, землячка наша сказала о погибших: «Теперь их местожительство здесь, под этими плитами».
Стараниями и силами энтузиастов и администраций Ленинградской области и Тосненского района удаётся не только поддерживать в сохранности мемориалы и отдельные памятники, но и проводить перезахоронения. 9 мая 2013 года были захоронены останки пулемётчика 1-й стрелковой роты 124-й танковой бригады Волховского фронта Николая Николаевича Будрина, уроженца Архангельской области (найдена его медаль «За отвагу», по ней и установлено имя) и экипажа АР-2 73-го скоростного бомбардировочного авиаполка ВВС Краснознамённого Балтийского флота. Это 25-й по счёту экипаж советских лётчиков, поднятых поисковым отрядом Любани. Их имена и фамилии не установлены, известно лишь, что они не вернулись с боевого задания 27.08.1941 г. из района д. Бабино. Сейчас устанавливаются фамилии членов экипажа. Результаты таких поисков – на стелах и обелисках. И в этот день, 9 мая 2013-го, была открыта ещё одна стела с именами 36 бойцов.
Под звуки фанфар начинается митинг. Выступающих много. Глава администрации города Николай Петрович Николаев сменяет представителей района, а за ним – его заместитель Сергей Алексеевич Лапкин. Словами благодарности и пожеланиями мира и добра заканчивает свою речь председатель Совета таджикской диаспоры Бахтибек Ходобердыевич Бердов. «Это наш общий праздник, и никому у нас его не отнять!» — говорит он под гром аплодисментов…
Я записалась на выступление сразу после доклада военкома. Организатор сказал: «С Горного Алтая у нас ещё никого не было!»
В своём выступлении рассказала, что мой дядя Михаил Яковлевич Суразаков из села Бешпельтир Чемальского района и житель Шебалино Иван Алексеевич Легалов воевали в составе 2-й ударной армии, оба погибли в июне 42-го с разницей в один день, похоронены в деревне Коркино. Напомнила, что делали труженики тыла и чем помогал фронту Горный Алтай, об эвакуированных в наши края из разных сёл и городов, в том числе и о ленинградцах. В своём выступлении поблагодарила жителей, администрации города и района за ту большую работу, которую они делают по увековечению имён погибших защитников Отечества. Отдельную благодарность выразила членам поискового отряда и вручила командиру отряда Игорю Сурову и администрации г. Любань экземпляры переданных книг. Спасибо тем, кто готовил и выпускал их, и тем, кто дал нам. Также передала приветственные слова администраций Горно-Алтайска и Чемальского района и поисковика Олега Спирина, нашего земляка из Чемала. Он дважды участвовал в вахтах памяти: первый раз бойцом, а второй — инструктором. Выезжал Спирин в составе сводного алтайского поискового отряда в Ленинградскую область. Всего они подняли останки около 300 советских солдат, не считая немцев (их передавали отряду из Германии). Однажды Олег с товарищами поднял тело лётчика – командира эскадрильи Н. Ковалёва. Там же нашли планшет с картами и личными документами. За проделанную работу Олег Спирин награждён Почётной грамотой, родственники погибшего лётчика подарили ему фотографию Ковалёва в военной форме. Действительно, и праздник общий у всех, и память общая.
После выступления ко мне подошла жительница Санкт-Петербурга, поблагодарила за сказанное и добавила: «Это должны знать и помнить. Моя бабушка была эвакуирована на Алтай. О пережитом, о тружениках тыла она нам много рассказывала и тепло вспоминала семью, в которой ей пришлось жить».
Во время митинга перед сидящими ветеранами вдруг появились мужчины с цветами и подносами. Они вручали каждому открытки, гвоздики и чаши горячего ароматного плова. Это оказалась делегация из Таджикистана. Сюда, к месту захоронения их земляков, они приезжают каждый год. Здесь, в Любани, только в одном центральном захоронении – 20 таджиков, в их числе Герой Советского Союза Эрджигитов Туйчи, повторивший подвиг Александра Матросова. Не первый год жителям Любани 9 мая кроме солдатской каши предлагают отведать таджикский плов. Делегаты привозят с собой казаны, походную печь, готовят национальное блюдо и чай. Угощают всех. Здесь у них уже много знакомых. Мы спросили, откуда именно они приехали. Ответили, что несколько человек живут в Ленинграде (как-то не поворачивается язык в местах сражений называть город иначе), а все остальные – из Таджикистана. Среди них студенты, рабочие, чиновники, духовные лица.
Для продолжения митинга колонна выезжает в деревню Коркино. Отправляемся и мы, предварительно написав заявление об увековечении имени Михаила Яковлевича Суразакова.
Так как в этот день нас возил на машине племянник Амыр Суразаков, в Коркино мы прибыли раньше колонны. Провели свой ритуал: положили землю из Бешпельтира, цветы на братскую могилу. Поклонились нашим землякам и всем погибшим. Их здесь много. Рядом с центральным обелиском несколько захоронений, памятных досок и стел в память солдатам 2-й ударной армии и партизанам.
По данным ОБД «Мемориал», в братской могиле №17027 (Тосненский район, д. Коркино) захоронены 2103 человека, из них имена 265 известны, 1838 – не известны. На мемориальных досках — имена 125 человек.
Разные чувства переживали мы: гордость за бойцов, за их отвагу.
Прозвучавшие в речи военкома слова: «Гитлеру нужен был Балтийский плацдарм, вооружённые фашисты рвались к Ленинграду, но наша армия стояла насмерть!» — здесь потеряли свою парадность, приобрели страшную конкретность, реальную весомость. Да! Наши солдаты стояли насмерть! Братская могила в Коркино находится на краю деревни: с одной стороны — дом с аистом, с другой – огромное поле, которое, казалось, окружало нас. Сколько на нём ещё ненайденных! Каждый из нас представил, что здесь происходило 73 года назад, как шли бои и как хоронили погибших их товарищи или сельчане. Мы стояли втроём на краю поля, уходящего за горизонт, и молчали. Сейчас весна, за спиной у нас – редкая нежная зелень. А прямо напротив – распаханное поле наваливается чёрной бедой. Стало жутко…
Мы вернулись к обелиску. Кроме гордости и печали пережили и радость, и удивление. Когда, уточняя, спросили, где находится обелиск, услышали: «Возле дома с аистом». Подумали, что это условность, рисунок или ещё что. А оказалось, аист настоящий, и не один, гнездо вьёт на дереве рядом с домом и братской могилой. Порадовало, что местные школьники посадили рядом с обелиском бадан. Конечно, в наше время бадан как декоративное растение не редкость, но вот что именно на могиле наших земляков посажено родное растение – это дорого. А мы ещё и земли привезли.
Вдали показались первые автобусы и машины колонны, в которых ехали люди, чтобы продолжить начатый в Любани митинг. После мероприятия мы тепло попрощались с сотрудниками райвоенкомата и администрации Любани: им нужно ехать ещё к двум захоронениям, а нам – в посёлок Тельмана. Там живёт женщина, благодаря которой многие люди получают сообщения о своих погибших родственниках. Это Антонина Васильевна Назарова. С одним из сыновей по зову сердца, абсолютно бескорыстно она ведёт поиск погибших, пропавших без вести и умерших в плену бойцов Великой Отечественной войны. «Память о каждом солдате, погибшем в ту войну, бесценна. Я — гражданка страны-победительницы, а потому мой долг — хранить и беречь эту память», — говорит Назарова. Антонина Васильевна с сыном Андреем ведут огромную работу: сверяют списки Книги Памяти с мемориальными и теми, что расположены на сайтах. А после всех уточнений пишут письма в военкоматы с просьбой сообщить родственникам. А.В. Назарова — смотритель мемориала в посёлке Тельмана. Однажды, переписывая фамилии с обелисков для сравнения с Книгой Памяти, она поняла, что судьбы большинства погибших солдат не известны их семьям. Вот тогда и начала Антонина Васильевна рассылать письма во все края.
Вот и посёлок Тельмана. Мы ехали сюда, к этой беззаветной труженице через всю страну. Тёплая встреча… Антонина Васильевна ждала нас. Показывает Книгу Памяти Тосненского района Ленинградской области. В III томе на стр. 153-й находим запись о нашем дяде: «Суразаков Михаил Яковлевич. Место рождения: Алтайский край. Призван Шебалинским РВК Алтайского края. В/ч: 2–я Уд. Армия; красноармеец. Погиб в бою 7 июня 1942 г. Похоронен: д. Коркино». Волнуемся.
Расспрашиваем женщину о её семье и труде (иначе это и не назовёшь). Она рассказывает о поисках, о том, что их с Андреем недавно, накануне 9 мая, наградили медалью Министерства обороны РФ «За заслуги в увековечении памяти погибших защитников Отечества», расспрашивает нас. Мы ей сказали, что давно ищем папиного младшего брата, писали и в наши военкоматы, и в Подольск. Он числится пропавшим без вести. Ни на один запрос ответа не получили. Искали на разных сайтах, результат тот же. Назарова вызвалась помочь и сказала, что на сайты нужно заходить время от времени, так как они постоянно пополняются. В знак благодарности мы и ей подарили нашу книгу.
Тепло попрощавшись с Антониной Васильевной, поехали, окрылённые надеждой, что она нам поможет.
Действительно, данные, которых не было на сайте Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО) два года назад, в этом году разместили. На второй день нашего возвращения домой мы получили письмо от А.В. Назаровой, в котором сообщалось, что комвзвода младший лейтенант Никифор Васильевич Суразаков погиб в бою под Сталинградом 25 сентября 1942 года. Теперь-то и мы смогли найти точные данные о Никифоре и других родственниках на сайте ЦАМО. Но если бы не Антонина Васильевна, так и считали бы мы своего дядю, не вынесенного с поля боя, лежавшего до недавнего времени в полях под Волгоградом, без вести пропавшим.
А ведь он и призванным не числился в списках Шебалинского военкомата. На мой запрос я получила ответ, что Н.В. Суразаков на фронт призван не был. Подобный ответ я получила и из республиканского военкомата.
Очень хочется показать два документа, полученных мною в Шебалинском райвоенкомате в 2001 году. На моё заявление о предоставлении документов на Суразаковых Феофана Васильевича, Илью Васильевича и Никифора Васильевича мне выдали справку, в которой сказано, что «по учётным данным ВК Шебалинского района значатся:
Суразаков Николай Васильевич 1897 года рождения, призванный 08.08.1943 г.;
Суразаков Пётр Васильевич 1927 года рождения, даты призыва нет;
Суразаков Феофан Васильевич 1907 года рождения, призван 09.1943 г.
Основание: Книга призванных 1941 года».
Пунктуацию сохроняю авторскую. Хотя что там знаки препинания!
Простой логики нет. Один человек писал, другой подписывал. Подпись и печать на месте. Смысл как понять? Уже в 1941 году было известно, что двое Суразаковых уйдут на фронт в 1943-м? И даже точная дата у одного есть – 08.08.1943 г. Я-то знаю, что эта дата относится не к Николаю Васильевичу, а к Феофану Васильевичу Суразакову, ушедшему на фронт в 1941-м и погибшему 08.08.1943 г. под Харьковом. И как можно объяснить дату его призыва – 09.1943? Обращаясь в военкоматы, мы не ждём, что к судьбам наших родственников служащие будут относиться с трепетом. Всё-таки для них это чужие люди, да и поток информации велик. Но почему секретарь, выдавая документы, не вникает в суть, в содержание этих сообщений? Ну хотя бы из уважения к себе?! Ведь ей не пришлось это где-то разыскивать, документ – похоронка – был перед ней, оттуда взяты данные, и с ошибками сделана справка. Хочется спросить у наших военкомов: никто не забыт и ничто не забыто? Или отгремели салюты и можно ни за что не отвечать? К сожалению, мой случай не единственный. Возможно, я не права. Но всё чаще встречаю тех, кто воспламеняется в период праздников, а от салюта до салюта «плавает» в тихих морях формализма.
Есть, конечно, иные. И их, к счастью, пока ещё больше. Я сказала, что ездили мы втроём, но думаю, рядом со мной, моей дочерью и племянником Амыром были и те, кто нам выделил средства, передал землю, подарки, кто помогал чем мог: провожал, встречал, советовал. Спасибо за помощь и понимание администрации Горно-Алтайска и лично Виктору Александровичу Облогину, Сергею Завеновичу Шевченко, администрации Чемальского района, Александру Александровичу Ебечекову, Союзу пенсионеров и лично Кремеру Константину Адамовичу, друзьям и родственникам: А.Г. Башлыкову, Т.И. Красковой, Т.Н. Савкиной, В.А. Ядоганову, семье брата Б.В. Суразакова.
Н.В. Суразакова.
