Василия Тордоевича Самыкова знаю с 1968 года. Я тогда впервые представил свои стихи на обозрение настоящему, состоявшемуся поэту — литературному консультанту Союза писателей Горно-Алтайской автономной области. Из них он отобрал три и отправил меня в редакцию газеты «Алтайдын Чолмоны» для опубликования. Когда я вышел из областной библиотеки, где находился Союз, мне не хотелось дальше «продвигать» свой поэтический «товар», исполненный в духе Маяковского и в некоторой степени моего самого первого рецензента Паслея Самыка. Понял, что мое творение сырое и не совсем мое.
Это было бурное время моей туманной юности: «скачки на розовом коне» Есенина, восхваления советской Родины устами рабочих и крестьян Маяковского, эпосно-романтичный советский суперреализм певца-поэта Высоцкого…
С первой книги «Сын солнца», опубликованной в 1964 году, поэтическое творчество В.Т. Самыкова, автора более двадцати сборников стихов, изданных на алтайском и русском языках, понравилось мне новизной стихосложения и пламенно-молниеносной остротой реакции на события, происходящие в мире, — сборник «Сердце, раненное молнией» (1967), «Огненный марал» (1968), «Марьин корень» (1969), «Ветер вершин» (1975). Образы солнца, ветра, молнии, огня и стихий, раскрывающие внутренний мир лирического героя, размышляющего о смысле жизни, любви и счастье, — в сборниках «Песнь моя Алтай» (1974), «Поклонение Белухе» (1988), «Солнечный дождь» (1989), «Созвездие любви» (2001). Поэзия Паслея Самыка тесно связана с традициями народного эпоса и алтайской народной философией.
Благодаря его дару переводчика широкому кругу алтайских читателей известны прозведения Лопе де Вега, П. Неруды, Н. Хикмета, Г. Лорки, Р. Тагора, Н. Рериха, У. Уитмена, а также К. Кулиева, М. Карима, С. Сейтхазина. На русском языке стихи Самыкова известны в переводах И. Фонякова, Г. Панова, А. Ревича и других.
Творческая, общественная деятельность поэта и бесценное литературное наследие, его роль в воспитании молодого поколения в духе истиной любви к Родине достойно оценены народом. Поэту присвоены звания «Заслуженный работник культуры РФ» и «Народный писатель Республики Алтай».
Как-то в журнале «Сибирские огни» Нина Киндикова написала: «О своем назначении Паслей Самык говорит: «Да, я возник в глубинах гор, народа небольшого сын, мне дали крылья и простор орлы, хозяева вершин» (перевод А. Ревича).
Поэт весь в полете, стремительном и целеустремленном. В другом стихотворении он подчеркивает свою непосредственную связь с родиной: «Я ж здесь вырос. Без этого края я, как стрела без тугой тетивы» (перевод Г. Панова).
Гиперболизация поэтических образов восходит к героическому эпосу. Чтобы приблизить будущее, поэт сравнивает прошлое с настоящим, древнее с современностью. Таковы, к примеру, стихотворения «Наши предки — древние тюрки», «Каспинскому артисту Михаилу Мундусову», «Обозревая красоту родной земли» и другие. В последнем тюркский богатырь по имени Козын-Эркеш любуется красотой Алтая. Эта вечная картина повторится в будущем: обыкновенный парень, возвратившийся из космоса, удивляется цветущей жизни народа. Казалось бы, это всего лишь мечты поэта, но и мечты сбываются в жизни. Не случайно поэт напишет о себе: «И всю прошлую жизнь человечества, кажется мне, я прожил, всю грядущую жизнь человечества, кажется, знаю я».
Цикл стихов Паслей Самык назвал «Я — человек». Эта тема — программная в его поэзии. С первых своих строк он борется за Человека с большой буквы. Все радости и беды, успехи и несчастья сосредоточены в человеке. Поэт всем своим творчеством призывает читателей к честности, совестливости, справедливости, человечности. «Ибо суть человека, как выяснилось, помещается в сердце». Сам он готов отдать свое сердце, как Данко, лишь бы люди на земле были благоразумными, здоровыми, счастливыми: «Нате, держите цветок моего сердца! Не уроните». Ибо у самого поэта ничего драгоценного нет, кроме «пламенно светящегося сердца».
Паслей Самык остро чувствует свою ответственность перед временем, перед народом. Потому он задумывается о своем месте и предназначении:
Без колебаний людям
Свое раскрывал я сердце.
Если я в чем виновен —
В том признаюсь открыто:
Сердце держал — открыто,
Жить старался — открыт
(Перевод И. Фонякова.)
Окрыленность поэзии Самыка чувствуется в легкости, звучности стиха, выразительности и емкости поэтического слова, образа и мысли. Перенимая лучшие традиции современной поэзии, он привнес в родную поэзию гражданственность, публицистичность и восточную философичность».
Поэт и ныне легок в походке, громогласен в стихах и шутлив, как и в дружеских шаржах Лазаря Кокышева и мимолетных заметках Василия Шукшина на Васю Самыкова.
Сто лет без старости и на скакуне Пегасе-Аргымаке, дорогой Василий Тордоевич!
Василий Белеков.
