Рубрику ведет заместитель директора Центра лечебного питания Евгения РЫЖКОВА.
На Руси служивые люди долгое время сами заботились о своем пропитании. Достаточно вспомнить сказку «Каша из топора», чтобы понять, какой изобретательностью и находчивостью должен был обладать солдат, чтобы не остаться голодным. В военных походах он полагался сам на себя, покупал на собственное жалованье еду и корм для лошадей. На войну уходили со своими запасами — сухарями, крупой, салом… Солдаты часто голодали, болели, порой и умирали от недоедания…
Наркологическая клиника в Сочи http://narkoklinika-elitmed.ru/ — Мы — это сплоченная команда профессионалов с большим опытом лечения и реабилитации зависимых. За годы практики спасли более тысячи людей. Наша клиника находится в Сочи в шаговой доступности от моря. Предлагаем элитные условия лечения и реабилитации.
Значительные изменения в снабжении армии ввел Петр I. Он учредил «дачу провианта» — муки и крупы и «приварка» — денежного довольствия на покупку мяса, соли и овощей. Но готовилась еда по-прежнему самими солдатами.
Шло время. Вопросам питания отводилось все больше внимания: появились походные кухни, армейские повара, определились нормы суточного довольствия.
Рацион русского солдата в 1914 году состоял из трех частей — провианта, выдававшегося продуктами, приварочных и чайных денег. В качестве провианта выдавали чуть больше килограмма хлеба (иногда сухарей или муки) и 200 г крупы. На приварочные деньги покупались мясо, овощи, перец, сало, масло. На чайные — чай и сахар. В военное время нормы увеличивались в два раза. Готовили еду кашевары, и хотя бы раз в день даже в суровых походных условиях солдаты получали горячую пищу.
После революции в армейском питании существовала неразбериха, централизованно поставки пищи не велись. Но затем вновь были утверждены нормы суточного довольствия солдат. С сентября 1941 года дневной рацион солдата боевых частей действующей армии состоял из 900 г хлеба, 140 г крупы, 150 г мяса, 100 г рыбы, 500 г картофеля, 320 г капусты и других овощей. Кроме того, солдатам полагались чай, сахар, перец, лавровый лист и т.д. Пищу готовили повара.
Нормы питания варьировались в зависимости от принадлежности войск — пищевое довольствие летчиков было не в пример лучше. Они получали и молоко, и масло, и сухофрукты, и сгущенку, и консервы. Помимо этого летчики имели на каждом вылете пищевой запас на каждого человека: по 3 банки сгущенного молока и тушенки, 800 г галет, 300 г шоколада и 400 г сахара.
Курящим военнослужащим ежедневно полагалось 20 г махорки, семь курительных книжек в качестве бумаги и три коробки спичек.
По сравнению с довоенными нормами из основного рациона исчез только пшеничный хлеб, замененный на ржаной. Среднему и высшему начальствующему составу дополнительно выделялось по 40 г масла или сала, 20 г печенья, 50 г рыбных консервов, 25 папирос или 25 г табака и 10 коробок спичек. Учитывая климатические и погодные условия, в войсках, например, Карельского фронта в зимние месяцы выдавали дополнительно по 25 г сала, одну дозу витамина С.
Для проходивших лечение в госпиталях и санаториях предусматривались особые нормы питания.
Несмотря на то что по сравнению с императорской армией суточные пайки военнослужащих РККА уступали по некоторым показателям (мяса меньше в три-четыре раза), преимуществом продовольственного снабжения в Красной армии было стремление к сбалансированному рациону, наличие свежих овощей, рыбы и специй, предупреждающих заболевание цингой. Общая энергетическая ценность суточного довольствия составляла от 2659 до 4712 килокалорий, что в сравнении с сегодняшними нормами в лечебно-профилактическом питании находится в пределах от 100 до 175% (максимальная энергетическая ценность высококалорийной диеты – 3600 ккал).
Установленные нормы во время войны дополнялись: некурящим женщинам-военнослужащим стали выдавать по 200 г шоколада или 300 г конфет в месяц взамен табачного довольствия (приказ от 12 августа 1942 г.), а затем аналогичную норму распространили и на всех некурящих военнослужащих.
Однако в реальности утвержденные нормы питания не всегда можно было выполнить. Серьезные проблемы с питанием ожидали новобранцев в учебных лагерях и запасных частях. Полуголодное существование было нормой во многих военных училищах.
Представление о том, что на фронте питание было лучше, чем в тылу, находит свое подтверждение в немалом количестве свидетельств, которые в виде писем-воспоминаний стали публиковаться в последние десятилетия. В большинстве военнослужащие из действующей армии сообщали домой о хорошем и даже отличном питании, плотной, сытной еде. Главная «разгадка» этой оптимистической позиции заключается в желании фронтовиков успокоить родных относительно своего положения. В такой линии поведения проявилась и общая непритязательность, закрепившаяся в поведении советских людей еще в довоенное время. В силу неприхотливости, привычки «затягивать пояс» и в менее жестких условиях военнослужащие рассматривали военный паек (тем более когда он соответствовал установленным нормам) как достаточный, удовлетворительный. К тому же красноармейцы существенно выше оценивали свое положение в сравнении с тем, в каком находились их семьи в тылу, о чем они знали из частной переписки и доносившихся слухов.
Проверки в организации питания военнослужащих проводились постоянно. Вот некоторые выдержки из отчетных документов. «…Пища готовится однообразная, преимущественно из пищевых концентратов. Овощи в частях отсутствуют при наличии их на фронтовом складе». В 102-м отдельном инженерно-строительном батальоне продукты выдавались самим бойцам, и каждый самостоятельно готовил себе в «в котелках, банках от консервов и даже в стальных шлемах». «Командир 105-го стрелкового полка подполковник Ивакин приказал двух быков, предназначенных для убоя на мясо, использовать в запряжки и не забивать. Бойцы в этот день мяса не получали…» Это в соединениях Северо-Кавказского фронта в конце июня 1942-го. А вот еще одна проверка питания в 8-й гвардейской стрелковой дивизии им. генерал-майора Панфилова: «Пища готовится плохо. Вкусовые качества и калорийность весьма низкие, повара подготовлены слабо, и работа с ними не организована. Кухни находятся в антисанитарном состоянии и не оборудованы. Кухонной посуды крайне недостает, а имеющаяся содержится в грязном виде. За октябрь — декабрь 1942 г. пищевая ценность в сутки на бойца составляла от 1800 до 3300 ккал». То же наблюдалось и в других частях дивизии, хотя на фронтовых складах и армейской базе «имелось достаточное количество продуктов всех ассортиментов, что позволяло бесперебойно снабжать продовольствием все соединения фронта». Вот так солдат нередко обворовывали злоупотреблявшие своими полномочиями тыловые службы и свои собственные командиры. А когда продукты доходили до солдат, минуя нечистых на руку посредников, «солдат быстро становился гладким, довольным, ублаженным». Он был здоров. Но зачастую такие болезни, как цинга, куриная слепота, связанная с авитаминозом, особенно в весеннее время, были распространены из-за некачественного питания. С авитаминозом боролись, вводя в рацион овощи, рыбу, проросшую пшеницу.
Виновных в плохом снабжении понижали в должности, воинском звании, отправляли под трибунал. Для улучшения питания в частях создавали собственные подсобные хозяйства, при этом в некоторых армиях посевы достигали тысячи га.
Военнослужащие и сами искали пути выживания. Традиционно солдат стремился находиться поближе к кухне. Наряды на кухню в военное время были в радость. При наличии денег бойцы и командиры покупали продукты в системе Военторга и гражданских магазинах, это привело к нехитрым натуральным сделкам (деньги-то были не у всех) — меняли воблу и леща, выданных сухим пайком, на картошку на полустанках в пути, а затем, продав картофель в городе, на вырученные деньги покупали хлеб, в окопах меняли табак на сухари, порцию водки — на две порции сахара.
— Военная прокуратура тщетно боролась с меной, — вспоминал о «меновой торговлишке» Б.А. Слуцкий, знаменитый советский поэт и публицист. — Нередко бойцы и командиры получали посылки от близких и совсем незнакомых людей. Посылки от сельского населения обычно состояли из продуктов (кусочек сала или домашней колбасы с чесноком, сухофрукты или яблоки, булочка с запеченным внутри яичком — все заботливо упаковано в сумку из домотканого холста, за исключением кисета с табаком и вложенным письмом). Из города чаще присылали канцелярские товары и, как правило, печенье.
Рацион военнослужащих от случая к случаю пополнялся, когда удавалось захватить походные кухни противника или запасы на складах. Некоторые трофейные продукты вызывали удивление у наших воинов — например, эрзац меда со сливочным маслом в больших брикетах, хлеб, запечатанный в прозрачную пленку с обозначенной датой изготовления: 1938 — 1939 годы. Иногда благодаря неточным попаданиям немецких летчиков наши солдаты, получившие с неба посылку, «рассыпались в благодарностях»: «Спасибо им — много к нам в окопы колбасы, хлеба и шоколадок нашвыряли, а немчура голодная сидит в окопе напротив и облизывается, сердится на своих летчиков, что те ошибаются…» (из солдатских воспоминаний). Бывало и так, что противники мирно делили между собой один и тот же продукт. Так произошло с диким мёдом, которые взялись добыть ночью наши бойцы, натянув противогазы, обвив шею портянками и надев рукавицы. Каково же было их удивление, когда, закончив свое мероприятие, они увидели поодаль немцев. Те тоже шли за медом и терпеливо ждали, когда советские солдаты уйдут.
Наутро это не помешало «рвать друг другу глотки и разбивать черепа». Б.А. Слуцкому запомнился эпизод, когда за выросшей в нейтральной полосе дикой малиной лазали по ночам представители обеих армий.
Вообще дикая ягода хорошо дополняла рацион бойцов. Универсальным продуктом в суровых походных условиях служила картошка. Нередко выручала и рыбалка. В пищу использовались колосья, липовые почки, желуди, а также каштаны, фундук. Да мало ли что еще могло сгодиться голодному солдату, зачастую проявлявшему в трудную минуту не просто смекалку, а «хитрые военные действия». Многие слышали про «бабушкин аттестат» — это когда на дорогах войны приходилось обращаться за помощью к мирному населению, полагаясь на доброту и расположение людей. Иногда, конечно, получали отказ, но это было нечасто.
По наблюдению Б.А Слуцкого, серьезное улучшение питания началось «с приездом на сытую, лукавую, недограбленную немцами Украину». Хотя отступление противника сопровождалось уничтожением продовольствия (были разгромлены бахчи, расстрелян скот), все ликвидировать он не мог. В то лето была снята проблема фруктов и овощей; продовольственные отделы прекратили сбор витаминной крапивы для солдатских борщей. «Под Харьковом фронт проходил в бахчах и огородах. Достаточно было протянуть руку за помидором, огурцом, достаточно было разжечь костер, чтобы отварить кукурузу. Под Тирасполем началось фруктовое царство. Противотанковые рвы пересекали яблоневые, абрикосовые и грушевые сады. Компот и кисель прочно вошли в солдатское меню».
С 1944 года в письмах и дневниковых записях отмечаются перемены, связанные с улучшением фронтовой кухни, рациона в целом, встречаются похвалы поварам. Упоминаются и конкурсы на лучшее приготовление пищи, которые проводились в условиях фронта.
Темой писем, отправляемых фронтовиками из-за границы, часто становилось улучшившееся разнообразное питание. Советскому солдату удалось в определенной мере восстановиться, «подкормиться и наесть мяса, которого с избытком хватило на многие месяцы восстановительного периода» (по наблюдению Б.А. Слуцкого). Еще некоторое время после окончания войны трофейные продукты играли значительную роль в армейском рационе, но за достатком «трофейного периода» последовали привычные проблемы с продовольствием.
За время войны советскому солдату пришлось пережить многие тяготы, не последнее место среди которых занимала жизнь впроголодь или настоящий голод. Еще сложнее была обстановка с питанием военнослужащих тыловых учреждений. Уже сами нормы их суточного довольствия были минимальными и не всегда соответствовали характеру нагрузки, особенно в запасных и строительных частях. Часто распространялись заболевания от истощения.
Одно из наиболее откровенных свидетельств принадлежит Борису Слуцкому, прошедшему войну от начала до конца, в главе «Быт» его «Записок о войне»: «Менее высокий жизненный стандарт довоенной жизни помог, а не навредил нашему страстотерпчеству… Мы опрокинули армию, которая включила в солдатский паек шоколад, голландский сыр, конфеты».
Память о военном голоде не отпускала фронтовиков и спустя десятилетия. Вот такой ценой досталась советскому солдату Победа…
