12 августа 1930 года в селе Лемешовка Городнянского района Черниговской области в семье супругов Шакута родился мальчик Аркаша. Мало того что время было непростое, так еще и отец его Федор Шакута, убежденный коммунист, работал судьей. Как говорит сейчас Аркадий Федорович, из-за отца ему пришлось хлебнуть столько лиха, что на пятерых бы хватило:
— В те годы шла коллективизация, всех заставляли вступать в колхозы, а некоторые не хотели и отговаривали других. Вредили и в общем. Их судили. Отец мой и судил. Давали-то им понемногу: полтора — два года – смотря как вели себя на суде. Но была еще банда злостных вредителей советской власти. Вот их ловили и надолго сажали в тюрьму, иногда даже расстреливали.
Прекрасно помню тот день, когда началась война: возле сельсовета был установлен громкоговоритель, по нему и передали, что Германия напала на СССР. Наша деревня располагалась в 60 км от Гомеля (Белоруссия), рядом Польша. Только передали о начале войны, как сразу мужчин начали в армию забирать. Мне тогда всего 13 лет было. Немного времени прошло, немцы к нам пришли, оккупировали деревню. Когда шел бой, был какой-то ужас! Как мы вообще выжили – одному Богу известно. Загодя выкопали в огородах траншеи, сверху накатали бревна и засыпали землей. Туда залезли и спрятались во время стрельбы. А когда наши отступили, подошли немцы, наставили ружья на нас и говорят: «Ком, ком!» Мы вылезли. Мужиков нет, я едва ли не самый старший из пацанов.
Вскоре еще партия солдат подошла: одеты в немецкую форму, но говорили по-украински. А с нами женщина одна была, лет 60, она не поняла, кто это такие, и одному из них, парню лет так 25 – 30, сказала: «Сынок! Ты вон туда прячься!» Так он ее схватил и чуть не убил. Хорошо, что его люди остановили, закричали все: «Не трогай, это ж бабушка!» Он ее треплет, а сам кричит: «Надо помогать немцам!» Эта сволота – бандеровцы — была страшнее фашистов.
Так для жителей Лемешовки началась оккупация, в которой они прожили три года. Аркадий Федорович вспоминает, что поначалу фашисты дома не жгли, расстрелов было мало. А вот полицаи, из своих же земляков, зверствовали жутко.
— В первую очередь они уничтожали коммунистов. Хорошо, что наш отец в начале войны ушел на фронт, иначе его расстреляли бы. Из тех приверженцев советской власти, кто остался в тылу и выжил, начали сколачивать партизанские отряды. Когда фашисты обосновались на нашей территории, к ним примкнули многие из тех, кого отец судил в свое время. А их подросшие сыновья шли в полицаи. До сих пор считаю, что я счастливый, родился в рубашке. Полицаи как в силу вошли, решили, что меня надо убить. Пошел я как-то за село, и вдруг – выстрел. Я и не понял ничего, только вздрогнул, пуля у меня прямо перед глазами пролетела. Дернулся, видать, от испуга, вот они и промазали. А что такое «пролетела пуля»? Это как если взять с горна нагретый провод и провести возле глаз – горячо. И тут второй выстрел — из фуражки кусок вырвало! Тут только я понял, что в меня стреляют, упал на землю, да и ползком за сруб колодца. Решил посмотреть, кому ж я так поперек горла встал, и увидел, как из дома старосты полицаи вышли – все знакомые, все односельчане. И переговариваются меж собой: попали или не попали? Прибежал я потом домой, рассказал об этом матери, она заплакала: «Сынок! Никуда не ходи из дома! Никуда! Это тебе за отца!»
Помнит Аркадий Федорович и такой момент: один раз вызвал староста всех к сельсовету, велел прийти с лопатами.
— Сказал, будем собирать оружие и в яму закапывать. Выкопали мы яму: три метра в длину, два — в ширину, а глубиной – сколько смогли. Через два дня смотрим — гонят человек сто. Женщины детей за руки ведут, у кого-то на руках груднички. Привели их к этой яме, стали расстреливать и в яму скидывать. Кто говорил, что это евреи, кто — что семьи коммунистов. Так целую могилу и накидали. Уже после войны ее как братскую оформили…
Мать Аркадия к тому времени была связана с партизанами. Никому не говорила, но смышленый мальчик умел подмечать и делать выводы. До поры до времени о своих домыслах молчал. Хотя, как любой мальчишка, мечтал о заданиях и непримиримой борьбе с врагами. И как это часто бывает, помог случай.
— Полицаи пришли арестовывать мужчину, который работал вместе с моим отцом в суде, только он не судьей был, а вроде как судоисполнителем. В армию его, Степана Макаровича Коваленко, не взяли из-за болезни. В общем, когда его со двора выводили, он попросился в туалет сходить, да и убежал. И сразу к партизанам подался – тоже с ними связан был. А надо ж довериться кому! Он и пришел к нам ночью, чтобы еды взять. Я его увидел, тогда мне мать и открылась, что помогает партизанам. После уж я вместо нее ходить стал, поручения некоторые выполнял.
Вскоре жизнь Аркадия снова оказалась висящей на волоске. Вместе с мальчишками из деревни отправился к разбитому танку. Там находились снаряды, которые ребята бросали в костер – детство все же брало свое: и поиграть хотелось, и похулиганить иной раз. Но в тот раз не повезло – по пути ребята напоролись на двух пьяных полицаев. Сначала взрослые мужчины мальчишек обстреляли, лишь по счастливой случайности никого не задели, потом согнали их в кучку и по одному начали пороть шомполами, выпытывая, кто из деревенских хорошо знает лес и может вывести к партизанам. Как вспоминает Аркадий Федорович, пороли крепко, до крови, до беспамятства, однако ж на него, сына заядлого охотника, знающего лес как свои пять пальцев, никто из мальчишек не показал, хотя он этого и опасался. Еще пуще боялся Аркадий, что найдут у него спрятанный за поясом брюк наган — партизаны дали. Сразу верная смерть тогда! В общем, отвлек паренек внимание полицаев, выхватил наган да и уложил их на месте. А потом собрал своих друзей и отвел всех в партизанский отряд. Там с ними поговорили, попросили никому не говорить, что Аркашка полицаев застрелил. Никто его не выдал. Хотя, как признается, страшно было по селу ходить: ну как кто не выдержит да и расскажет?! На тот момент парню было всего 14 лет.
— Когда немцы стали отступать, деревню нашу спалили. Все подчистую сгорело, только погреб остался, в котором мы жили потом семь лет. Почему так долго? Мужиков не было. Лес рубить, дома ставить было некому. Спилим бревно, веревку за него привяжем — и вшестером тянем. То одному натаскаем на дом, то другому. А мне не успели…
Так вышло, что не судьба была Аркадию Федоровичу остаться в родных местах. Отец его, завзятый охотник, приучил к своему занятию и сына. В голодные послевоенные годы Аркаша не раз спасал семью от голодной смерти, принося то зайца из леса, то утку с болота. И вот однажды на охотничьей тропке он повстречал еще одного охотника, который оказался присланным в деревню от КГБ директором школы. Познакомились, разговорились, и мужчина пригласил Аркадия к себе в завхозы. Так Шакута два года в школе и проработал. Однажды под вечер к нему в погреб зашел начальник и предложил сходить в сельсовет, типа, приехали вербовщики, на Дальний Восток людей набирают. Послушал их Аркадий, а как узнал, что там тоже тайга есть, так сразу и решил попытать счастья в чужих краях. Еще и сестру с собой прихватил.
— Там мне квартиру дали. Сестра доучилась, в сельсовете стала работать, потом за военного замуж вышла. Я сначала в колхозе трудился, потом в УВД, а затем на пароход «Советский Союз» завербовался. Два года на нем на Камчатку ходил. Пароход 105 метров в длину, грузопассажирский.
Там же, в поселке, зайдя к продавщице местного магазинчика, Аркадий увидел фотографию девушки. Взял адрес, написал, пригласил приехать. Так сложилась его семья. Через некоторое время у жены заболело сердце, да так сильно, что врачи посоветовали ей сменить климат. Вскоре семья Шакута оказалась в Горно-Алтайске, на родине супруги. Аркадий Федорович устроился водителем в 12-е автохозяйство. За ударный труд неоднократно получал премии, его фотография была размещена на городской Доске почета. Однако у молодой семьи не было своего жилья. Аркадий Шакута обратился к руководителю области Чету Кыдрашеву. Распоряжение от руководства поступило незамедлительно – выделить жилье в строящемся доме!
Казалось бы, теперь уже точно все проблемы позади, но судьба поднесла Аркадию Федоровичу очередное испытание: весной по просьбе пассажиров он остановился на трассе Чемал – Бийск. Люди рвали багульник. А он просто дышал воздухом, присев возле колеса. В городе, дома, обнаружил на себе присосавшегося клеща. Чуть не умер тогда Шакута, спасибо врачам – выходили. Там же, в больнице, уже выздоравливая, Аркадий Федорович познакомился с шоферами, помог им коробку перебрать, мотор починить – скучали руки по работе. Мужики главврачу сказали, что у них такой умелец на излечении находится, тот недолго думая его к себе и забрал. Так Аркадий Федорович в облбольнице 30 лет механиком и отработал, до самого выхода на пенсию.
Человек активный, неунывающий, всю жизнь любивший охоту и рыбалку, некоторое время назад он занялся еще и пчелами, обустроил свою пасеку. Именно с ней связано еще одно испытание Аркадия Федоровича. В марте прошлого года, возвращаясь с пасеки домой, поскользнувшись, упал и сломал шейку бедра в трех местах. В 84 года такой диагноз звучит как приговор, однако Шакута и тут показал несгибаемый характер и тягу к жизни. Поймав безнадежный взгляд врачей, попросил: «Вы меня, главное, загипсуйте. А уж дальше я сам». И ведь встал на ноги! Вот только поврежденная конечность теперь на пять сантиметров короче стала. Врачи ему после того случая сказали: «Железный вы человек!» А он ответил: «Наверное, я просто в рубашке родился…»
Наталья АНТЮФЬЕВА
