Сейчас уже не узнать, в какой армии и в какой конкретно дивизии воевал Борвон Ардиматов. Известно одно: наш земляк из села Куюс сложил свою голову в одном из самых кровопролитных сражений Второй мировой войны. Это была битва, где в считанные часы исчезли, ушли в небытие целые армии, дивизии и полки. Во время Ржевско-Вяземской операции 8 — 20 апреля 1942 года погибли или пропали без вести 272320 человек и более полумиллиона были ранены. Первая Ржевско-Сычевская операция (июль – октябрь 1942 года) стоила нашим войскам около трехсот тысяч убитых и пропавших без вести. Во время второй Ржевско-Сычевской операции («Марс») в ноябре — декабре 1942 года наши войска потеряли около ста тысяч человек убитыми и пропавшими без вести. Битву за Ржев наши и немцы не сговариваясь называли одинаково: «Ржевская мясорубка». «Мы наступали на Ржев по трупным полям. В ходе ржевских боев появилось много «долин смерти» и «рощ смерти». Непобывавшему там трудно вообразить, что такое смердящее под летним солнцем месиво, состоящее из покрытых червями тысяч человеческих тел. Лето, жара, безветрие, а впереди — вот такая «долина смерти». Она хорошо просматривается и простреливается немцами. Ни миновать, ни обойти её нет никакой возможности: по ней проложен телефонный кабель — он перебит, и его во что бы то ни стало надо быстро соединить. Ползешь по трупам, а они навалены в три слоя, распухли, кишат червями, испускают тошнотворный сладковатый запах разложения человеческих тел. Этот смрад неподвижно висит над «долиной». Разрыв снаряда загоняет тебя под трупы, почва содрогается, трупы сваливаются на тебя, осыпая червями, в лицо бьет фонтан тлетворной вони. Но вот пролетели осколки, ты вскакиваешь, отряхиваешься и снова — вперед», — вспоминал офицер-артиллерист Петр Михин.
До войны Ржев был крупным районным центром, насчитывавшим 40 тысяч жителей. На день освобождения 3 марта 1943 года в городе насчитывалось всего 150 человек, из 5443 жилых домов уцелело лишь 297, то есть Ржев был практически стерт с лица земли. Удивительно, но в августе 1943-го Сталин, первый и единственный раз выехав на фронт, побывал подо Ржевом. Недаром одно из самых пронзительных стихотворений о войне «Я убит подо Ржевом» Александра Твардовского посвящено именно павшим без вести солдатам.
Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете…
…Я — где с облачком пыли
Ходит рожь на холме;
Я — где крик петушиный
На заре по росе;
Я — где ваши машины
Воздух рвут на шоссе,
Где травинку к травинке
Речка травы прядет, —
Там, куда на поминки
Даже мать не придет…
Поисковики из отряда «Югра» Тюменской области нашли останки Борвона Ардиматова в районе деревень Овсянниково и Усово. В тех местах с середины марта 1942 года в составе 132-й стрелковой бригады воевал писатель Кондратьев. «У нас на участке в марте — апреле наша артиллерия практически молчала. Артиллеристы имели в запасе три-четыре снаряда и берегли их на случай вражеской танковой атаки. А мы наступали. Поле, по которому мы шли вперед, простреливалось с трех сторон. Танки, которые нас поддерживали, тут же выводились из строя вражеской артиллерией. Пехота оставалась одна под пулеметным огнем. В первом же бою мы оставили убитыми на поле боя треть роты. От безуспешных кровопролитных атак, каждодневных минометных обстрелов, бомбежек подразделения быстро таяли. У нас не было даже окопов. Винить в том кого-либо трудно. Из-за весенней распутицы с продовольствием у нас было плохо, начался голод, он быстро истощил людей, изможденный солдат уже не мог рыть мерзлую землю. В конце апреля меня ранило. К тому моменту в нашей роте из 150 человек осталось 11. Для солдат все тогда происходившее было трудными, очень трудными, но все-таки буднями. Они не знали, что это был подвиг», — позднее вспоминал он. Может быть, Борвон был в этой бригаде? Хотя сколько этих бригад и полков до сих пор лежит в ржевских лесах и полях. На год смерти солдата в тех местах прошли три наступательные операции. В какой из них он принимал участие, ответ могут дать только архивы, если сохранились данные.
Ардиматову повезло, если в данном случае уместно это слово, его смертный медальон сохранился очень хорошо. Четко читается каждая буква: имя, фамилия, отчество, место рождения. Звание у него было записано «курсант». Это могли быть недоучившиеся курсанты военного училища, спешно снятые с занятий и отправленные на фронт. Это могли быть курсанты какого-нибудь учебного подразделения, например связисты или артиллеристы. Теперь уже не узнать.
Учредитель поискового клуба «Вымпел» Республики Алтай, руководитель АРО ВООВ «Боевое братство» Александр Вилисов ездил в Ржев за останками Борвона Ардиматова.
— Хотелось бы отметить радушие, с которым меня встретили в Ржеве, — рассказывал Александр Михайлович. – Афганцы председатель Тверского областного отделения «Боевого братства» Дмитрий Лисичкин и председатель Ржевского городского отделения «Боевого братства» Виктор Калинчук помогли мне в поездке по городу. 3 ноября в Ржевском Центре патриотического воспитания руководитель учреждения Сергей Петухов и руководитель поискового отряда «Югра» Татьяна Кухаренко передали мне останки Борвона Иничековича.
По словам поисковиков, останки солдата подняли 1 августа этого года, 8 ноября привезли на родину. В Горно-Алтайске на Мемориале Славы состоялось торжественное мероприятие, посвященное этому событию. Мы все учили в школе про войну, слушали ветеранов, и, положа руку на сердце, она для нас была событием мало отличимым, к примеру, от Куликовской битвы. Мол, это все было давным-давно. Но вот привезли останки Ардиматова, до этого был похоронен Токтубай Тонкуров из села Ело, скоро должны привезти недавно найденного Данилу Ожогина, и война сразу стремительно приблизилась, стало понятно, что это все было совсем недавно. Наши павшие воины, найденные на полях сражений, словно материализовали память. И наворачивались на глаза слезы, щемило сердце, когда в небольшом красном ящике несли то, что осталось от молодых парней. Одно дело читать о войне в учебнике, другое — хоронить павшего воина. Они возвращаются к нам именно сейчас, когда мы начали забывать о величии и цене победы, когда на улицах наших городов на стенах стала появляться свастика, когда мы осквернили память павших и живых фронтовиков мерзкими фильмами и книгами. Они начали возвращаться к нам, когда про них забыли. Ничто на земле не проходит бесследно! И наши солдаты подтверждают это.
Семьдесят лет лежал в ржевской земле Борвон, семьдесят лет! Наверное, нам всем надо, чтобы он и другие такие же без вести павшие возвращались домой. И встречать его надо было всем миром, стоя на коленях перед его прахом, потому что сейчас нет ничего важнее и священнее, чем предать земле останки защитника родины.
На кладбище в Куюсе осенний ветер рвал ленточки венков. Теперь все как положено: могилка, памятник, оградка, плачущие женщины. Вечный покой тебе, Борвон…
В семье Ардиматовых четверо сыновей ушли на фронт. Все четверо пропали без вести. Трудно представить себе, что чувствовала их мама, но точно знаю: ждала она их до своего последнего часа. С одной стороны, мрак неизвестности и даже косые взгляды, что это — «пропал без вести»? Вот мой «пал смертью храбрых», оплакала уже, горжусь, пенсию получаю. А с другой стороны, тоненькая ниточка надежды: вдруг живы сыночки, может, где живут мои кровиночки, только весточку подать не могут. Свет и тьма в материнском сердце. Судьба иногда милует, вот и нашли через семьдесят с лишним лет Борвона — самого младшего…
Сергей АДЛЫКОВ.
Фото Владимира Сухова.
