Эта женщина не должна была увидеть свет, однако ж она разменяла восьмой десяток лет, при этом бодра, энергична и счастлива.
«Сумасшедшие русские…»
Зоя Лаврентьевна родилась 25 декабря 1941 года в деревне Мутище Смоленской области. Все, кто имеет хоть малейшее представление об истории, знают, что в то время западные районы страны были оккупированы немцами. Само Мутище было занято фашистами в начале войны. Разбомбив с воздуха лесопильный завод, что был в деревне, враги вошли в нее вечером. В тот же час отец Зои Лаврентий Федорович Осипов, председатель сельсовета в мирное время, а потому первый в очереди на расстрел, скрылся с другими мужиками-односельчанами в лесу. Из домов они захватили топоры и лопаты. Вот так, без единого ружья, и организовали партизанский отряд. После раздобыли взрывчатку и стали пускать под откос немецкие эшелоны, таким образом обеспечивали себя оружием и продовольствием.
Жена Лаврентия Осипова Евдокия осталась дома с двумя сынишками – пятилетним Ваней и двухлетним Колей – и стареньким отцом. В начале зимы у нее должен был родиться третий ребенок.
Женщины, дети, старики – это и было все население Мутище в военное время. Людям приходилось вести себя крайне осторожно. Даже малыши это понимали. На улице и рта не раскрывали: услышали, что у немцев приказ есть – за каждое русское слово расстреливать на месте. Особенно страшно было ходить за водой к единственному колодцу, который оставили фашисты (в остальных они рассыпали отраву), – там всегда стояла стража. Но опасность исходила не только от чужестранцев – в деревне появились полицаи из местных.
В страхе и тягостном молчании прошло полгода. За несколько дней до нового, 1942 года у Евдокии начались схватки. Ее отец собрал детей и отправился с ними в хлев, где содержалась корова. Роженица осталась в избе одна. Но не успела ее дочка увидеть свет, как в дом зашли немцы. Что привело их именно в это время и именно в эту хату – одному Богу известно! Оценив обстановку, один из них бросил фразу: «Сумасшедшие русские, война идет, а они рожают!» (Евдокия за шесть месяцев научилась разбирать немецкую речь). Затем он направился к только что спеленатой малютке, взял ее на руки, вышел в дверь и… швырнул сверток в сугроб.
Мать закричала. Да не просто закричала – завыла. На шум прибежал старик-отец, он понял: случилось что-то страшное. Сильно рискуя, он зашел в избу. «Дуся, где дите?» — спросил дед, с ужасом ожидая ответа. Та только рукой махнула в сторону улицы. Дед выскочил во двор, нашел живой кулек и пополз с ним к хлеву. Там, чтобы согреть новорожденную, приложил ее к шее коровы. Девочка была спасена.
Вскоре в хлеву появилась и мать: немцы велели ей убираться из дома: мол, все русские вшивые, в сарае им самое место. Теперь корова согревала всю семью.
Голодное лето 42-го
В хлеву семья Осиповых дожила до середины следующего лета. Корова-спасительница была еще с ними. Еще – потому что в деревне почти не осталось птицы, скотины: все употребили себе на прокорм немцы. Понятно было, что не минует ножа и единственная оставшаяся в Мутище буренка. Тогда Евдокия заявила отцу и детям: «Муж, партизаны голодают, а я врагов кормить буду? Не бывать тому!»
Подумать только, откуда столько смелости у 25-летней женщины! Ночью она отвела корову к партизанам. Но не повезло: возвращаясь под утро, была замечена полицаем и схвачена. Фашисты решили расстрелять Евдокию. Вместе с детьми.
Днем 8 июля русская женщина Евдокия Осипова стояла на краю ямы, вырытой близ деревенской школы специально для сброса тел приговоренных к смерти. Рядом с ней, оцепенев от ужаса, стояли сыновья. Старший Ваня прижимал к себе сестренку. Немецкий солдат поднял дуло автомата. Осиповы закрыли глаза. И вдруг вместо автоматной очереди услышали тихий голос палача. Прислушавшись, Евдокия поняла, что он пожалел их. Оказывается, у него самого в Германии остались жена и четверо ребятишек. Немец сказал, что выстрелит в воздух, а мать с детьми должны притвориться мертвыми и вечером бежать в лес.
Ни жива ни мертва от такого поворота событий, Евдокия столкнула в яму детей и прыгнула сама под выстрелы милосердного врага. Тихо, не шевелясь, пролежали до темноты, а после выбрались и поползли в лес. К утру семья добралась до партизанского отряда. Евдокия думала: наконец-то окажется рядом с мужем, отец в первый раз увидит маленькую дочь. Но судьба назначила высокую цену за спасение матери и детей: накануне, 8 июля, Лаврентий Федорович погиб в бою…
Детство партизанское
В партизанском отряде Евдокия была за санитарку: перевязывала раненых, кормила, поила их, утешала. С ребятишками порой, особенно когда шли бои, и словом перекинуться некогда было. Они, конечно, страдали от этого, но еще тяжелее дети переносили голод. Старший молчал, средний надрывно всхлипывал. Маленькая Зоя вела себя тихо – скудное питание воспринимала как норму, ведь другой еды она не видела. Правда, бойцы всегда старались подкормить малышку.
Кстати, одному из них Зоя Лаврентьевна обязана своим именем. Дело в том, что почти до полутора лет ее звали просто… Девочка. Неизвестно, почему мать так долго не давала ей имя: может, считала, что в трагическое время не пристало заниматься таким в общем-то приятным делом, как выбор имени; а может, каждый день наблюдая, как гибнут невинные люди, была уверена, что ее кроха не выживет в этом аду.
Но ребенок выжил. В голоде, в антисанитарных условиях, которые, по меркам современных мамочек, и есть смерть… Весной 43-го на девчушку обратил внимание прибывший в отряд солдат. Залюбовался этой далеко не военной картиной: ребенок, беззаботно играющий возле матери. Поинтересовался у Евдокии служивый, как зовут ее дочку, и очень удивился, услышав: «Просто Девочка». Узнав, когда она родилась, боец предложил: «Назови Зоей, в честь Космодемьянской». Комсомолка приняла мученическую смерть как раз за месяц до прибавления в семействе Осиповых.
Евдокия согласилась.
Горькое возвращение
В 1944 году немцы начали покидать оккупированные территории. Оставляя Мутище, враги сожгли все что можно. Поэтому, выйдя из леса, местные жители испытали очередное потрясение. Бабы, дети, старики (ни один из сорока мужиков, ушедших защищать родину, не вернулся) с ужасом смотрели на огромное пепелище, в которое превратилась их деревня. Погоревав, поплакав, старые, малые да измученные женщины стали рыть землянки – жить-то надо. Утвари тоже никакой не осталось. Осиповы раздобыли гильзу от снаряда – в ней варили свеклу, и каску – это для картошки.
Вскоре стали строить дом. Теми же силами. Ребятишки помогали как могли. Когда закончилась война, ходили по полям и собирали осколки снарядов, детали техники, разнообразные железки. Этот металлолом сдавали, а на полученные деньги покупали черный хлеб, вкуснее которого, казалось детям, ничего на свете нет.
В шесть лет Зоя уже выполняла тяжелую физическую работу. Самыми яркими впечатлениями того времени стали для нее походы в лес за бревнами. В такие дни ребятам приходилось вставать раным-рано. Мать бралась за основание, братья держали середину ствола срубленного дерева, а маленькой Зое доставалась верхушка. Тяжело было так, что, выражаясь словами самой Зои Лаврентьевны, «глаза на лоб вылезали».
Вместо эпилога
С ранних лет привыкшая много трудиться и жить скромно, Зоя Лаврентьевна и во взрослой жизни не изменила заложенным войной привычкам. Выйдя замуж, переехала на Алтай, работала по 14 часов в сутки в совхозе. Муж Иван трудился на лесовозе, пока несчастный случай не подорвал его здоровье, а в конечном итоге – не оборвал жизнь.
Рано оставшись вдовой, Зоя Лаврентьевна изо всех сил старалась помочь взрослеющим детям встать на ноги. В конце концов судьба, словно в награду за все испытания, послала ей большую любовь – Василия Федоровича, с которым живут они душа в душу уже 20 лет.
История жизни этой женщины может показаться вполне заурядной: работа, муж, дети – обычная советская семья. Если не знать историю ее рождения. Чудеса в жизни не так уж часты. Редко человек, балансирующий на грани жизни и смерти, остается в этом мире. У беспомощного младенца на это вообще нет шансов. Нашу героиню спасло чудо, и чудо это – Бог.
