Первые естествоиспытатели, проводившие исследования природы Алтая в конце ХVIII — начале XIX веков, дружно пишут об исключительном обилии косуль в том числе, например, в Чуйской степи. К концу XIX века. в публикациях того времени появляются тревожные нотки — речь теперь идет о слишком уж масштабном, массовом истреблении этих животных местными жителями. Вот одна из цитат: «Жители Уймона весной 1882 г. зарезали до 300 косуль, согнав их в степь, где их не выдерживал тонкий слой весеннего наста. Крестьяне Черного Ануя добывают по 80 косуль на ружье». В последнем случае это означает, что чуть не каждый охотник каждый год добывает почти сотню этих животных!
Во второй половине XIX века ежегодная их добыча на территории Горного Алтая составляла около 200 тысяч! С учетом прочих потерь популяции — от хищников, болезней, непогоды — можно ориентировочно определить общую численность косуль в регионе. В те времена их было никак не меньше полумиллиона, скорее даже больше. В основном это были мигранты.
К началу ХХ века массовое истребление этих животных привело к существенному снижению запасов, а площадь ареала сократилась почти наполовину. В 20 – 30-е годы советская власть пыталась навести хотя бы минимальный порядок в охотничьих делах, в том числе в охоте на косуль. Устанавливались сроки охоты, запрещались отлов петлями, загон по насту. Был организован Алтайский заповедник, заказники. Мало кто из местных охотников считался с этими ограничениями, так как контроля за их соблюдением не было, тем не менее масштабы истребления косуль все-таки немного снизились.
Годы войны (1941 – 1945) оказались для этих оленей благодатными. Тогда большинство местных охотников воевали на полях сражений, а у оставшихся изъяли временно ружья. Ко второй половине 40-х годов косули хорошо расплодились, их опять стало много. Тогда во время миграций нередкостью были скопления численностью до нескольких сотен голов! Вот что рассказывали о тех временах старожилы:
«Были табуны до нескольких сотен, до 500 особей». «Идут, как отары овец» (а в отарах может быть до 800 – 1000 голов). «За ночь съедали стог сена в 20 центнеров». «За день хороший охотник с доброй винтовкой мог настрелять 30 – 40 косуль» (позади должен был пробираться возчик с лошадью и коробом на санях; винтовки охотники получали, на время охоты, в военкоматах или милиции, естественно, за соответствующий мясной, как сейчас говорят, «откат»).
Короче говоря, обилие косуль вновь привело к массовому их истреблению. Время было послевоенное, голодное, мужчинам надо было кормить семьи, и косули оказались очень подходящим охотничьим объектом. Их снова промышляли все, кто только мог, круглый год. Причем теперь широко использовались петли из стальной проволоки. Мне рассказывали, что один охотник, причем инвалид, из деревушки, расположенной неподалеку от Горно-Алтайска (тогда еще Улалы), выставлял на путях миграций до 250 петель. В пору массового хода косули ежедневная его добыча доходила до 50 – 60! Мясо и шкуры шли в город, на рынок. Животных стреляли из-под фар, самок били на «пик» и так далее…
Естественно, против этих оленей «работали» не только браконьеры; свою лепту в их истребление вносили многочисленные тогда волки, рыси, другие хищники. Но и на этом бедствия косуль в конце 40-50 годах не закончились. Множество их погибло вследствие широко развернутой в те годы химизацией аграрного сектора сельского хозяйства. Животные поедали протравленное ядами и плохо заделанное в почву при посеве зерно, сваленные по окраинам полей удобрения — принимая их за соль. Опрыскивание полей гербицидами, опыливание дустом (ДДТ) тоже вело к падежу косуль. Временами на полях было такое количество их трупов, что невозможно было вести машинную уборку зерновых. Для очистки полей создавали специальные бригады, которые убирали павших животных.
На поистине злосчастные для косуль 50-е годы пришлась еще и эпизоотия ящура, также вызвавшая повышенную их гибель. Видимо, было несколько волн или вспышек этого заболевания. Мертвых косуль с признаками ящура, а их не раз осматривали специалисты, находили в 1953, 1957 и 1959 годах в Майминском, Шебалинском, Онгудайском, Усть-Канском районах, а также по соседству – в Алтайском крае и Казахстане. Эпизоотия охватила большую часть ареала косули на юге Западной Сибири.
Таким образом, 50-е годы прошлого столетия оказались для косуль Алтая просто катастрофическими; к началу 60-х от недавнего их обилия сохранились жалкие остатки. В последующие годы численность постепенно увеличивалась, но прежних значений она далеко не достигла.
Вот как охотники – старожилы в 70-е годы. отвечали на вопрос анкеты о том, во сколько раз косуль теперь меньше, чем в 40-е: «В десятки», «В сотни», а один написал даже «В тысячу!» И это были не голословные утверждения – люди подтверждали их конкретными примерами, наблюдениями, фактами.
В настоящее время, по экспертным оценкам, косуль в регионе вместе с мигрантами от 10 – 12 до 15 – 16 тысяч. Численность их колеблется по годам в связи с характером зимы – когда снега много, животных приходит больше, снега мало – приходит меньше. В благодатных для косуль угодьях Горного Алтая их могло быть пусть не в тысячу, но раз в 40 – 50 больше, чем сейчас. Об этом убедительно свидетельствуют не только исторический опыт, но и современное состояние поголовья в других регионах страны, а особенно за рубежом. Например, в Австрии, площадь которой на 10% меньше площади Горного Алтая, в 70 – 80 годах прошлого века обитало около 800 тысяч косуль!
Благодаря прежде всего антропогенному фактору, проявляющемуся главным образом в виде разнообразной охотничьей деятельности местного населения, наличие этих прекрасных животных в горах Алтая в последние годы по-прежнему бесконечно далеко от прежнего изобилия.
Г.Г. Собанский, биолог. Из книги «Очерки и рассказы о диких животных Алтая».
