24 марта во всем мире отмечается День борьбы с туберкулезом. Это грозное заболевание, называвшееся ранее чахоткой, вплоть до ХХ века было неизлечимым. Сейчас на дворе новый век, новое тысячелетие. Что нового в «войне» с палочкой Коха, в каком положении находится региональная противотуберкулезная служба – об этом и многом другом наш разговор с главным врачом республиканского противотуберкулезного диспансера Екатериной Борисовной САБАШКИНОЙ.
— Екатерина Борисовна, как наш регион выглядит на фоне других в ракурсе борьбы с этой страшной болезнью?
— Для начала скажу: Россия входит в число 22 государств мира с тяжелым бременем туберкулеза. Внутри страны среди семи федеральных округов по высокой заболеваемости туберкулезом Сибирский занимает второе место после Дальневосточного.
Что касается нашего региона, то, по данным Новосибирского НИИ туберкулеза, в 2013 году наибольшая заболеваемость отмечена в таких субъектах СФО, как Республика Тыва, Иркутская и Кемеровская области, наименьшая – в Томской области, республиках Алтай и Хакасия.
— В самой республике, наверное, картина заболеваемости тоже неоднородна?
— Конечно. Довольно благополучными районами у нас являются Онгудайский и Кош-Агачский, тенденция к улучшению наметилась в Усть-Канском и Усть-Коксинском. Самый высокий показатель заболеваемости – в Майминском районе, почти в два раза превышает средний по республике. Связано это с миграцией населения, иногородними гражданами, с большой по сравнению с другими районами плотностью населения, а главным образом с тем, что здесь активно идет выявление больных туберкулезом. По просьбе главврача Майминской ЦРБ Сергея Переверзева в прошлом году мы несколько раз выезжали в села района. Впрочем, с передвижным флюорографом сотрудники диспансера объезжают все муниципальные образования ежегодно. К слову сказать, мы не обязаны заниматься выявлением болезни – это прерогатива общелечебной сети. Наши задачи — лечить, оказывать организационно-методическую помощь по профилактике и выявлению туберкулеза, решать вопросы реабилитации, мониторить ситуацию с заболеванием. Тем не менее наш диспансер не отказывает никому: около 30 процентов флюороосмотров проводится нами.
— Какие еще факторы способствуют развитию заболевания?
— Вы знаете, от влияния природно-климатических условий никуда не деться. Сибирь – это не юг. Несколько лет подряд заболеваемость в северных районах — Турочакском, Майминском, Чойском, Чемальском — и в Горно-Алтайске держится на довольно высоком уровне. Резко континентальный сибирский климат, болотистые места, высокая влажность не очень благоприятные условия для органов дыхания.
Очень большую роль играют социально-экономические условия, то есть уровень жизни населения. В 80-е годы прошлого века заболеваемость туберкулезом была минимальной, тогда, как говорится, вышли на борьбу с болезнью всем миром. Но в 90-е в стране наступил и духовный, и экономический кризис. Показатели заболеваемости поползли вверх.
Вообще туберкулез – заболевание социальное. В прошлом году среди заболевших только 20 процентов работающих, еще 9 процентов – это дети, а остальные – неработающие граждане. Как правило, они относятся к категории неблагополучных, а значит, злоупотребляют алкоголем, питаются не лучшим образом. Естественно, эти факторы подрывают иммунную систему человека и делают его беззащитным перед туберкулезом.
Сильный иммунитет – это очень важно! Две трети населения нашей планеты тубинфицированны. То есть возбудитель туберкулеза имеется у нескольких миллиардов человек, но заболевают-то далеко не все! Сбалансированное питание, хорошие бытовые условия, правильный образ жизни уберегают от туберкулеза.
— В Горном Алтае люди традиционно занимаются сельским хозяйством, выращивают скот, производят молочные продукты. Видимо, национальные особенности жизнедеятельности и связанная с ними культура питания оказывают благоприятное влияние…
— Несомненно. Для ряда районов республики, в том числе для Усть-Канского, Онгудайского, Кош-Агачского, Улаганского, животноводство – в приоритете. Люди держат хозяйство — значит, у них есть мясо, молоко. А для лечения и профилактики туберкулеза очень важна именно белковая пища.
Заболеваемость сельского населения в нашей республике — самая низкая в СФО. (Не будем забывать: сельчане составляют 70 процентов жителей региона.) На мой взгляд, это говорит о том, что жизнь в селе улучшается. Мне приятно это осознавать, так как я много лет работала в сельской местности. Душа радуется, когда едешь и видишь: все лога забиты стоянками, повсюду пасется скот. Казалось бы, какая связь между сельским хозяйством и туберкулезом? Прямая! Крестьянский труд многое значит: люди находятся на свежем воздухе, заняты работой — им некогда пить, они питаются экологически чистыми продуктами.
— Екатерина Борисовна, вы сказали, что большая часть пациентов – люди из социально неблагополучных слоев населения. Как правило, такие граждане совершенно наплевательски относятся к своему здоровью. Как же удается заставить их хотя бы пройти обследование?
— Действительно, флюорографический осмотр граждане должны проходить раз в год, а люди группы риска, то есть те, которые были в контакте с больными, — два раза в год. Есть еще декретированные категории населения, которые просто обязаны проходить флюороосмотры: работники детсадов и школ, пищеблоков, медучреждений и т.д. За этим должны следить участковые терапевты и районные фтизиатры.
Вы спрашиваете: как быть с так называемыми неблагополучными? Мы работаем именно с теми, с кем надо. Выезжаем в села, в том числе и в отдаленные, нам активно помогают главы поселений, фельдшеры, подключаем молодежь и ветеранов — общественность, одним словом. Иногда несознательных граждан выискивают сотрудники полиции и ведут на флюороосмотры. В общем, в ходе таких кампаний действуем объединенными силами.
В Горно-Алтайске по инициативе горадминистрации с привлечением сотрудников полиции и наших специалистов организуются осмотры передвижным флюорографом бомжей, 30 – 40 человек ежегодно обследуем. Кстати, последние годы демонстрируют тенденцию: среди бомжей больные встречается редко, в основном — пролеченные.
— Методы выявления туберкулеза изменились?
— Самой доступной, простой и дешевой методикой выявления туберкулеза остается флюорография. Почти в каждом районе республики есть компьютерный флюорограф — доза облучения от него во много раз меньше, чем от рентгеновских.
Для детей кроме пробы Манту (ей уже сто лет!) появился еще один вид диагностики – Диаскинтест. Это более специфичный и информативный метод. По определенным показаниям мы назначаем исследования на компьютерном томографе — он выявляет такие изменения, которые не может выявить никакой другой метод. Сейчас вопрос о его приобретении решается с министром здравоохранения Владимиром Алексеевичем Пелеганчуком. Проблема в том, что по нормативам такой томограф полагается на 600 тысяч населения, а в нашем регионе почти в три раза меньше. Хотя в соседней Туве с населением в 300 тысяч этот необходимый аппарат в тубдиспансере есть.
В 2013-м мы для ускоренного выявления бактерий Коха внедрили Жен-эксперт — оборудование, которое позволяет в течение трех часов определить, какая у больного форма туберкулеза: открытая или закрытая, и — самое главное – устойчив или нет к лекарствам возбудитель туберкулеза, то есть имеется ли множественная лекарственная устойчивость (МЛУ). Благодаря новой методике можем сразу назначить соответствующее лечение.
— В начале года местные информационные сайты запестрели сообщениями о том, что смертность от туберкулеза в прошлом году в республике значительно выросла. Как вы это можете прокомментировать?
— Смертность в регионе снижается, и в 2012-м этот показатель у нас был даже ниже общероссийского. Но в 2013-м произошел его рост. Однако сотрудник Института туберкулеза из Новосибирска, который был у нас на днях, подтвердил: этот показатель все же вписывается в динамику снижения смертности от туберкулеза. Мы проанализировали: в прошлом году умер 41 человек, из них 12 – это освободившиеся в разные годы из мест лишения свободы с тяжелой неизлечимой формой туберкулеза (пришли из туберкулезной больницы ЛИУ-8 в Новоалтайске). Некоторые из этих граждан находились в таком состоянии, что поступили к нам напрямую, даже домой не заезжали. Еще 10 человек являлись бомжами. Абсолютное большинство умерших были больными с хронической формой туберкулеза, с множественной лекарственной устойчивостью. Многие из них страдали алкоголизмом.
— Кто из больных представляет наибольшую опасность для окружающих?
— Есть несколько категорий. Больные-бактериовыделители, у которых поздно был выявлен туберкулез. Больные, убегающие из стационара и не выполняющие решения суда. А также у нас есть бактериальное ядро – 79 человек с фиброзно-кавернозным туберкулезом. Кого-то из них мы направляем на оперативное лечение в Новосибирск, к кому-то применяем консервативные методы. Многие из этой группы нуждаются в отдельном жилье – на начало года таковых было около тридцати. Последние два года жилплощадь никому не предоставлялась, а вот в 2009 – 2011 годах, когда действовали специальные муниципальные программы, квартиры выделялись, так же как и дезсредства, медикаменты, продукты, медоборудование. За три года на эти цели было израсходовано чуть более пяти с половиной миллионов рублей. Тогда к нам приезжали эксперты международного уровня, которые были приятно удивлены наличием у нас этих программ: ни в одном субъекте Российской Федерации они не встречали подобной практики. С переводом сферы здравоохранения на региональный уровень муниципальные программы по борьбе с туберкулезом перестали работать, а жаль…
— Определенный контингент ваших пациентов отличается маргинальным поведением. Знаю, не все добросовестно принимают назначенное лечение…
— Сейчас нет такого понятия, как принудительное лечение, есть только «недобровольная госпитализация в стационар». В 2013 году мы подали иск к 25 пациентам — эти люди не хотят лечиться: нарушают режим, сбегают из диспансера. А ведь они представляют реальную угрозу для окружающих!
Трехгодичный анализ показывает – почти треть больных не выполняет решения суда. При этом по закону ничего с ними сделать не можем. Закрытые учреждения в России по европейским стандартам не положены. Наши коллеги из Алтайского края и депутаты Тувинского Хурала обратились в Госдуму с инициативой ввести принудительное лечение туберкулезных больных, мы их поддержали. Дело в том, что эти «оторвавшиеся» со временем присоединяются к бактериальному ядру.
— Несмотря на все сложности, противотуберкулезная служба показывает неплохие результаты, не правда ли?
— Если в 2005 году у нас на сто тысяч населения приходилось 165 больных (это с учетом заключенных), то в 2013-м — уже 76, а если считать только гражданское население — 67. Всеми видами осмотров охвачено 93 процента населения республики — это значительно выше российского и окружного уровней. По госпрограмме развития здравоохранения в РФ к 2018 году этот показатель в России должен достигнуть 81 процента, а мы уже сейчас его превысили!
Флюорографию прошли чуть более 88 процентов граждан старше 15 лет – это лучший результат в СФО. Нам говорят: нужно довести показатель до ста процентов. Мы доказываем: это невозможно. Куда девать беременных, солдат-срочников и студентов, которые находятся за пределами региона, лежачих больных? А еще могу привести данные по Томской области – там в прошлом году обследовано меньше половины населения, соответственно и уровень заболеваемости оказался низким – самым низким в округе. Наши же данные – объективные и полные.
По трем из четырех индикаторных показателей вышеназванной госпрограммы – заболеваемости, профосмотрам на туберкулез, абациллированию контингентов больных туберкулезом – фтизиатрическая служба в республике вошла в первую тройку субъектов СФО с наилучшими результатами. По четвертому показателю находимся в середине списка из 12 регионов.
Несколько лет назад республики Тыва и Алтай занимали первые места по уровню заболеваемости в округе. Сейчас мы находимся в конце этого рейтинга, а Тува так и осталась в «лидерах». Когда меня спрашивают, за счет чего улучшилась ситуация, я отвечаю: только благодаря совместным организационным мероприятиям. Мы работали и с общелечебной сетью, и с местными властями, и с международными организациями («Зеленый свет» (Женева), Международный глобальный фонд), участвовали в грантах, на средства одного из которых при софинансировании из республиканского бюджета организовали специальный корпус для больных с МЛУ.
— Но хорошие результаты не означают, что у вас нет проблем…
— В том, что результаты будут улучшаться и дальше, особой уверенности у меня нет, так как в республике наблюдается рост числа ВИЧ-инфицированных. Когда этот вирус сочетается с туберкулезом, лечению такие больные поддаются очень трудно. Об этом свидетельствуют примеры Кемеровской, Иркутской, Новосибирской областей и Алтайского края.
Вторая проблема – рост числа больных с лекарственно-устойчивым туберкулезом.
Беспокоит меня и недостаточное финансирование фтизиатрической службы региона – как в части зарплаты, так и в части основной деятельности учреждения. Этим во многом объясняется нехватка кадров и оборудования.
Пожалуй, наиболее остро стоящая проблема – это укрепление материально-технической базы: нужны бетонный забор, капитальный ремонт и реконструкция здания – все это требует денежных вливаний. Здание введено в эксплуатацию в 1967 году, естественно, оно устарело, не соответствует новым требованиям госпожнадзора и СанПиНам. Наш диспансер, я считаю, единственное лечебное учреждение, до которого многие годы у властей не доходили руки, но в 2014-м, к нашему счастью, правительство республики наметило ряд мероприятий по укреплению материально-технической базы учреждения на большую сумму. Да, показатели у нас неплохие, но чтобы были еще лучше, надо вкладывать средства.
— Спасибо, Екатерина Борисовна, за интересную беседу, успехов вам и вашим коллегам в благородном деле спасения людей.
— Я бы хотела напомнить читателям: туберкулез – проблема всего общества, и она может быть решена только при поддержке всего населения и властей. Приглашаю всех принять участие в противотуберкулезных мероприятиях, которые пройдут в понедельник, 24 марта.
Беседовала Ольга Денчик.
