Аркадий Сергеевич Майманов — один из тех, кого называют афганцами. С 1987 по 1989 год служил в Афганистане, исполняя интернациональный долг. Имеет правительственные награды: медали «За боевые заслуги», «70 лет Вооруженным силам СССР», «От благодарного афганского народа», грамоту Верховного Совета.
Передо мной спокойный, уверенный в себе мужчина. Про таких, как он, говорят: не сломаешь. В глубине глаз переливаются искорки смеха, нет-нет, да и скажет что-то с юмором. Вот так, по внешнему виду, и не догадаешься, что человек прошел войну, смотрел смерти в глаза.
Родился Аркадий Майманов в Усть-Коксе, потом родителей мальчика перевели работать в Горно-Алтайск. Здесь он с седьмого по девятый класс учился в областной национальной гимназии.
— После школы надо было поступать в вуз, но в то время у нас было модно иметь трудовой стаж. Поэтому устроился работать на торговую базу облпотребсоюза. Решил: стаж наработаю, в армии отслужу, а потом буду учиться дальше.
10 апреля был призван в ряды Советской армии, в команду 20А. Под каждой кодировкой подразумевается определенный род войск. Я на тот момент уже имел права, поэтому предполагал, что отправят в автомобильные войска. А число обозначало, что служить придется за границей. Думал, попаду в Германию, Польшу или Венгрию…
Из Горно-Алтайска призвали десять человек, отправили на «Папанку», в краевой сборный пункт. Еще там мы обратили внимание на «покупателей» — военных, которые собирали команды. Некоторые были в панамах, понятно, что с юга. Но вот откуда именно?.. К одному из таких я и попал. Нашу группу отправили в Новосибирск, оттуда — самолетом до Ташкента и на поезде до конечного пункта назначения, города Кушка, самой южной точки Советского Союза.
Военная часть 5187, автомобильные войска. Это была учебка. Нас готовили на военных водителей КамАЗов. Мы в то время эти машины даже не знали, не ездили на них. Фактически пришлось заново осваивать технику. После обучения и распределения попали в батальон «наливников» — возили бензин, авиационный керосин и солярку.
17 мая 1987 года я принял присягу, 1 августа самолетом отправили в Кабул. До отправки о том, куда попадем, не сообщалось.
— Вы находились на границе, совсем рядом шли военные действия. Не было ли страха, что отправят именно туда, в Афган?
— Да нет, скорее было интересно: на что я пригоден, как поведу себя в необычной ситуации? Как я сейчас помню, все молодые рвались куда-нибудь. Те, кто побывал там (война длилась уже восемь лет), в наших глазах были героями. Знаю, что многие ребята сами просились в Афганистан, а у меня — судьба так распорядилась. Так и ушли мы туда всей командой.
Когда прибыли в Кабул – снова распределение. Попал в 134-й отдельный московский батальон «наливников», в провинцию Баграм. От Кабула недалеко, около 80 км, но нас снова загрузили в самолеты. В Баграме — недельный карантин, даже, скорее, адаптация к местным условиям, и началась служба. Выдали КамАЗ, честно сказать, не очень исправный. Но на ходу. Начали отправляться в рейсы, каждый практически по неделе.
Ходили в составе роты, а это колонна в 50 – 60 машин, среди которых и передвижные СТО, и полевая кухня, и зенитные установки, и тяжелая техника.
Когда состоялось боевое крещение, Аркадий Сергеевич сказать затрудняется. Дело в том, что обстрелы практически не прекращались, тем более часть, где служил боец Майманов, находилась на границе «зеленки», в которой располагались силы «духов».
— Рядом находился аэродром. Повстанцы постоянно обстреливали «стингерами» и из автоматов взлетную полосу и наши части.
— Шальной пули не боялись? Или в таком возрасте о смерти не думаешь?
— Почему-то не боялись, вернее, сначала не думали даже, что можем погибнуть. Бывало, идешь в колонне, слышишь — начался обстрел из «зеленки». Тут же приказ: увеличить скорость, увеличить дистанцию! «Духи» старались подбить машины в начале колонны, чтобы создать затор на дороге, наша задача была проскочить. Всякое случалось: и отстреливались, и вертолеты на подмогу вызывали, и машины горели, но отпор давали всегда.
Такие «приключения» бывали в каждом рейсе, а на задания мы отправлялись через два–три дня. Авиационный керосин, который возили, нужен был для самолетов и вертолетов. Работа аэродромов Кабула, Газни, Гардеза, Бада зависела от наших действий. Потому что единственная нитка из Союза по подвозу керосина шла через наше направление. Все заправлялись в Баграме и развозили топливо дальше по частям.
Аркадий Сергеевич говорит, что ненависти к своим противникам не испытывал: был приказ выполнять те или иные действия, солдаты действовали не раздумывая. О мирном населении вспоминает с улыбкой:
— Дети везде остаются детьми. Как правило, они что-то продавали, мы — покупали. В соответствии с приказом не имели права с ними общаться, но так бывало, что встречали, запрыгивали на подножку машины. Спрашиваешь на их языке: «Что надо?» Отвечает: «А что есть?» Поменяешься на безделушку или купишь что-нибудь из еды. Хотя там обеспечение, скажу вам, было очень хорошее. При военных частях располагались магазины Военторга, в которых было все. Мы состояли на военном довольствии, получали не рублями, а чеками, по которым в то время можно было отовариться только в Москве, в валютных магазинах «Березка», и в наших гарнизонных торговых точках. Тогда я впервые попробовал напиток «Си-си», консервированные огурцы и помидоры в стеклянных банках, ветчину. Таких продуктов раньше не ел.
Проходит все, так и для Аркадия Майманова подошли к концу долгие месяцы службы. В 1989-м часть, где он находился, в полном составе была выведена из Афганистана. Дослуживал в Термезе, в мотострелковом, откуда и демобилизовался в звании старшего сержанта.
О чем думал алтайский парень, отстреливаясь от «духов» и доставляя горючее? О том, чтобы вернуться.
— На второй год службы словно щелкнуло что-то в сознании: стали осмотрительнее, брали по два бронежилета: один на себя надевали, вторым окно закрывали. Чем ближе к дембелю, тем чаще появлялась мысль: «Только бы живым вернуться».
Сейчас Аркадий Майманов размышляет:
— Меня судьба все-таки сберегла, хотя попал бы в другие войска, в ВДВ например, служил бы не хуже. Знаю, что ребята с Алтая находятся на хорошем счету в военных частях. К армии мы в то время готовились, а на тех, кто не служил, смотрели как на неполноценных. Тогда не было понятия «откосить». Мы хотели служить: на турнике подтягивались, спортом занимались, в соревнованиях участвовали, были физически подготовленными и могли проще решать внутренние армейские дела. Умели дать отпор, нас уважали.
Сейчас Аркадий Майманов вместе с семьей живет в городе, на улице Ушакова.
— Не случайно это, — говорит он, — Ушаков погиб в Афгане, исполняя интернациональный долг, а я вернулся и живу на улице, названной его именем…
У Аркадия Сергеевича любящая супруга, взрослая дочь, сын-третьеклассник.
— Я его мужиком воспитываю, чтобы в случае чего мог и за себя постоять, и за Родину!
Наталья АНТЮФЬЕВА.
