12 января литературоведу, фольклористу С.М. Каташеву исполнилось бы 75 лет. Мы все еще живем с ощущением его каждодневного присутствия в жизни каждого из нас. И вместе с тем как никогда остро ощущаем быстротечность времени, осознаем себя связующим звеном прошлого с настоящим…
12 января 1937 года в селе Актел Шебалинского района родился мальчик, которому родители Анна Гавриловна и Михаил Васильевич дали имя Степан. В трудные военные годы их сын перешагнул порог начальной школы родного села. В последующем он учился в Черге и Шебалино. К этому времени уже давно не было отца, он не вернулся с Великой Отечественной войны.
В 1951 году, после окончания семилетней школы, С.М. Каташев поступил на двухгодичные подготовительные курсы только что открывшегося учительского института. Стал студентом филологического факультета — первого набора в Горно-Алтайский педагогический институт (ныне – Горно-Алтайский государственный университет). После окончания института (в 1957 году), два месяца проработав в Катандинской неполной средней школе Усть-Коксинского района, он оказался в числе «посланцев» комсомола Алтая на воинской службе на подшефном крейсере «Свердлов» (помнится, как однажды наш сокурсник появился перед нами с видом бывалого моряка). С сентября 1961 года был инструктором обкома, затем первым секретарем горкома ВЛКСМ. С 1966-го — лектором горкома партии.
К работе в Горно-Алтайском научно-исследовательском институте истории, языка и литературы (ныне Научно-исследовательский институт алтаистики им. С.С. Суразакова) в должности младшего научного сотрудника приступил 12 февраля 1968 года. Исследовательская проблема перед ним была поставлена С.С. Суразаковым. Она исходила из того положения, что в науке сравнительно длительное время существовали разные точки зрения относительно определения системы алтайского стихосложения. В декабре 1968-го Степан Михайлович был зачислен в аспирантуру при Институте мировой литературы Академии наук СССР.
С.М. Каташеву выпало огромное счастье – писать диссертацию под научным руководством общепризнанного специалиста по теории литературы, особенно по изучению формы строения стиха, члена-корреспондента Академии наук СССР Леонида Ивановича Тимофеева. Называть себя его учеником не столько почетно, сколько ответственно. И, как показало время, С.М. Каташев достойно проявил собственную причастность к имени своего учителя.
После аспирантуры он работал старшим научным сотрудником, исполняющим обязанности директора Горно-Алтайского научно-исследовательского института истории, языка и литературы. С ноября 1973 года — старшим преподавателем в Горно-Алтайском государственном педагогическом институте. Читал курс лекций по русской литературе начала XX века, теории литературы, алтайской литературе. В 1986 году в связи с подготовкой пятитомного алтайского корпуса для 60-томной двуязычной академической серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» он вновь возвратился в научно-исследовательский институт.
Серьезной заявкой в работе С.М. Каташева явилась его диссертация «Основы алтайского стихосложения». Так было положено начало разработке важнейшего теоретического аспекта алтайской литературы. А поэтому исследование С.М. Каташева, несомненно, открыло новый этап в алтайской фольклористике и литературоведении. Основные положения работы были изложены во многих статьях.
В особом ряду, на наш взгляд, стоит небольшая, но содержательная книга С.М. Каташева об алтайском стихе. В ней сжато, но емко представлен анализ алтайского стиха в сопоставлении со стихом тюркоязычных народов и русским. Автор пишет: «Попытка отнесения некоторыми стиховедами алтайской стихотворной речи к силлабо-тонической или тонической системам стихосложения ошибочна. Признание алтайского стиха силлабо-тоническим означало бы отождествление алтайского ударения с русским. Алтайский стих является силлабическим и основывается на числе слогов, которые в качественном отношении между собой равноценны».
В этой же работе С.М. Каташев справедливо сделал упор на то, что стих становится предметом исследования только при наличии подлинной поэзии, подлинного таланта; культура стиха зависит от творческой индивидуальности. К этим выводам он пришел, анализируя творчество Л. Кокышева, считая, что в эпике и лирике этого поэта воплотился новый тип художественного мышления алтайцев. Рассматривая природу алтайского стиха — ритм и строфику – на примерах поэзии П. Кучияка, А. Адарова, Э. Палкина, С. Суразакова, Б. Укачина, П. Самыка, Ш. Шатинова, ученый прослеживает, как с возрастанием идейно-художественных поисков обогащается ритмико-интонационный строй алтайского стиха.
Многие положения стиховедческих изысканий С.М. Каташева явились основой его сообщений и докладов на всесоюзных и региональных научных конференциях: в Алма-Ате, Элисте, Фрунзе, Ташкенте и других городах. Уровень выступлений, опубликованных в материалах конференций, свидетельствует о его научной компетентности в вопросах поэтики в системе теории литературы.
В научной деятельности С.М. Каташева большое место занимают публикации по общим вопросам алтайской литературы. Они не отягощены констатацией общеизвестных литературных фактов и явлений. В них присутствуют объективная оценка того, что сделано предшественниками или нынешними его коллегами, критический анализ постановки проблем исследований или уровня их решений. Он обращает внимание литературоведов на нарушение принципа историзма, тенденцию беллетризации научных публикаций, подмену научного стиля художественно-очерковым изложением, на необходимость работ по таким подразделениям науки, как источниковедение и текстология; им остро ставился вопрос о разработке теоретических аспектов алтайской литературы. В критическом обзоре литературного процесса 60-70-х гг. он стремится внести свой взгляд на многие, казалось бы, установившиеся обобщения. Так, например, им предложено свое видение периодизации алтайской литературы, явлениями литературы при рассмотрении определенных периодов им названы поэма «Туба», роман Л. Кокышева «Арина» и проза К. Толосова и Д. Каинчина.
В научной работе С.М. Каташева есть еще одна примечательная особенность: как первый биограф С.С. Суразакова, он дал всестороннюю характеристику деятельности алтайского ученого, оценил его вклад в фольклористику и литературоведение Горного Алтая и в целом определил его место и роль в истории Республики Алтай. Обращение к этой личности есть дань памяти своему учителю и коллеге. Его интересовали также деятели науки отдаленных времен. С присущей ему увлеченностью он писал статью о жизни и деятельности В.В. Радлова, основной акцент делая на периодах жизни всемирно известного тюрколога, связанных с Алтаем и алтайцами.
Определенный вклад внес Степан Михайлович и в народное образование: он является одним из соавторов учебника по алтайской литературе для 10 класса школ Республики Алтай.
В 1997 году были изданы «Алтайские героические сказания» в серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока». Уникальность алтайского тома в этой серии заключается в том, что в нем представлены эпические памятники, записанные на исходе XX века от трех потомственных сказителей – Алексея Калкина, Табара Чачиякова, Салдабая Савдина. Для этого С.М. Каташев осуществил труднейшую работу: дешифровку с магнитофонной ленты эпоса «Очы-Бала», исполненного сказителем А. Калкиным в его древнейшей напевной форме – каем.
Большую значимость имеет его исследовательская статья, предваряющая тексты эпических памятников, составивших содержание тома. В ней сфокусирован весь арсенал источниковедческой базы и исследований алтайского эпоса, начиная с первой половины XIX века до наших дней. Исключительно содержательными являются разделы о статусе сказителя, содержании и поэтике эпических памятников «Очы-Бала» и «Кан-Алтын». Новым словом в науке является раздел о стихосложении алтайского героического эпоса. Здесь с большой весомостью исследователем конкретизирована и теоретически обобщена вся сумма системоорганизующих элементов алтайского эпического стиха. Именно эта его теоретическая статья признана одной из лучших в серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока».
Несомненно, имя исследователя Степана Михайловича Каташева не подлежит забвению его потомками.
З.С. Казагачева, доктор филологических наук.
