Лидия Петровна Парфенова, по нашим меркам, ничего выдающегося не делала. Она не воевала с врагом, не совершала трудовых подвигов (хотя работа в школе с детьми на протяжении почти всей жизни чем не подвиг?), Лидия Петровна просто жила, как она сама говорит, по принципу «ни дня без доброго дела». Сейчас ей почти 90 лет, а когда-то давно, еще в 50-е годы прошлого века, турачакский хирург и не надеялся, что она после первого инфаркта доживет до 40 лет.
— Тот хирург, замечательный человек, уже давно умер, а я все живу, — как бы с удивлением говорит Лидия Петровна. – Близкие и знакомые мои умерли, одна я осталась. Сама не знаю, зачем судьба дала мне такую длинную жизнь?
Лидия Петровна Парфенова
Дочь врага народа
Лидия Парфенова родилась 24 мая 1924 года в Старой Курье. «В те времена далекие, теперь уже былинные» в каждой небольшой деревушке был колхоз, где люди трудились. Так и в Старой Курье, где имелось всего несколько десятков домов, организовали колхоз «Победа». Сельчане пахали землю, сеяли пшеницу, рожь и лен, ткали холсты.
— Народ в деревне подобрался работящий, трудолюбивый, — вспоминает Лидия Петровна. — Помню, сотканный холст расстилали на пригорке возле деревни и оставляли там на несколько дней. И никому в голову не приходило украсть его, отрезать себе кусок, тем более лежал он там без всякой охраны. Такие люди были, такое время.
В те годы школы в деревне не было, и старшие сестры Лиды учились в Озеро-Куреево. Жили на квартире, по выходным ходили пешком домой за продуктами. Когда Лида подросла, в Старой Курье открыли начальную школу, оканчивала семилетку в Дмитриевке. «Из всего нашего класса одна я в живых осталась», — грустно замечает Лидия Петровна.
6 ноября 1937 года арестовали ее отца. Сквозь толщу лет пронесла она эту дату. При разговоре Лидия Петровна часто жаловалась на ослабевшую память, на то, что голова уже перестает соображать, но две даты назвала точно. Это день ареста отца и ее свадьбы.
Петр Максимович работал в «Сибпушнине» заготовителем, по ложному доносу был обвинен в контрреволюционной агитации и получил восемь лет лагерей. Из заключения он уже не вернулся, погиб в ГУЛАГе. После смерти Сталина Петра Максимовича Парфенова реабилитировали посмертно.
— Когда папу увезли, наш самый младший брат Витя, еще пятилетний несмышленыш, убежал за ним, хотел вернуть отца, — вспоминает Лидия Петровна. – Нашли его только в Шунараке, все в окрестных селах прекрасно знали друг друга. Увидели зареванного грязного мальчика, который бежал по дороге за папой. Мы в семье как-то сразу съежились, ходили по улице не поднимая глаз, будто ожидали удара в спину.
И эти удары наносили: чьи-то недобрые голоса шипели вслед маленьким девочкам: «Дети врага народа!» Так и жили они, клейменные званием «члены семьи врага народа», почти два десятилетия.
Война на подоконнике
После Дмитриевской семилетки Лида Парфенова поступила в Ойрот-Туринское (Горно-Алтайское) педагогическое училище.
Убирали как-то девочки в одно летнее воскресенье в классе. Лида залезла на подоконник, распахнула окно, а там металлический голос из репродуктора: «Граждане и гражданки!… Без объявления войны… Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!» 22 июня 1941 года…
— В первый день войны порази-ли высокая организация и порядок, — рассказывает Лидия Петровна. – Сразу же у военкомата выстроилась большая очередь, подогнали автомобили, начался призыв мужчин на фронт.
«Не было бы счастья, да несчастье помогло» — если уместна пословица в данном случае. В 1942 году из блокадного Ленинграда приехал преподавать в педагогическое училище Виктор Николаевич Сорока-Росинский, знаменитый Викниксор из «Республики ШКИД». Память о себе этот замечательный педагог оставил надолго. Учились у него на одном дыхании. У Лиды была отличная память, и учеба давалась ей довольно легко, а здесь еще такой преподаватель! На старом фотоснимке военной поры — группа девчонок и в центре Виктор Николаевич Сорока-Росинский. Он был у нас, работал, об этом тоже следует помнить.
Во втором ряду вторая справа Л.П. Парфенова, в первом — педагог педучилища В.Н. Сорока-Росинский, создатель Республики ШКИД
От войны осталось у Лидии Петровны удостоверение участника Великой Отечественной войны «Труженик тыла». Она не считает это какой-то заслугой, ведь беда была общей.
— Все работали, мужчин же почти не осталось, — вздыхает Лидия Петровна. – И мы, молоденькие девчонки, лес валили, землю пахали, успевали еще учиться. Тяжело, силенок иногда не хватало, поплачешь в уголке тихонько, а потом опять за работу, да еще и песню затянешь. Так и выжили, так и победили.
Разговаривая с нашими ветеранами, всегда удивляюсь их способу передвижения. Например, Сузан Степанович Тюхтенев пешком пригнал коровенку в город из Бешпельтира, мои дяди на выходные из национальной школы своим ходом добирались домой в деревню, а это более ста километров. Дядя Леша рассказывал, что даже зимой они, чтобы не замерзнуть, легким бегом шпарили до дома. Для моего отца 40 километров из Чойского интерната до Верх-Ынырги было даже не расстояние, простой прогулкой по горным тропинкам. Лидия Петровна тоже удивила, когда рассказала, что она с мамой, взяв саночки, пошла пешком в город на базар — это почти двести километров! — таким же способом вернулись назад. Так и передвигались люди, а когда встречались на лесной дороге, неспешно разговаривали, узнавали новости и расходились по своим делам, оставляя добрую память о нежданной встрече.
Когда встретила Гришеньку
После Горно-Алтайского педагогического училища Лидия Петровна прошла 10-месячные курсы преподавателей русского языка и литературы в Бийском учительском институте.
— У меня был непростой выбор, — говорит Лидия Петровна. – По всем предметам я училась хорошо, но преподавать хотела математику. А заведующий районо Яков Тимофеевич (фамилию не помню) сказал мне, что надо учить наших ребятишек писать красиво. Так и произошел мой окончательный выбор профессии. Работала в Турачакской средней школе, а в 1953 году вышла замуж за Григория Евдокимовича. Прожили мы с ним 60 лет, в прошлом году похоронила Гришеньку…
Увидел Григорий стайку молодых девчонок и сказал своему приятелю: «Вон видишь, кудрявая такая, моей женой будет».
— Это прямо мистика какая-то! – удивляется Лидия Петровна. – Непостижимо! Я действительно вышла за него замуж. Причем он был без образования. Что меня заставило это сделать? До сих пор не понимаю.
Когда Лидия Петровна ворчала на дочь («Не понимает меня совсем»), то добавляла, что та в породу мужа, а они все «грубоватые» и «необразованные». И тут же, будто что-то вспомнив, чисто по-бабьи всхлипывала: «Гришенька мой, ушел от меня…»
Через несколько лет работы в школе Лидию Петровну признали инвалидом II группы без права работы. В районо ей сказали: «Иди в Дом творчества, возись с ребятишками». Там она до окончательного выхода на пенсию вела различные кружки, занималась военно-патриотическим воспитанием трудных подростков. Со своими воспитанниками Лидия Петровна ходила по семьям пожилых людей, участников Великой Отечественной войны, мальчики помогали в огороде, а девочки мыли полы, готовили, занимались тимуровской работой. Трудилась Лидия Петровна увлеченно, не жалея времени, дочь ей потом высказывала: «Я росла без мамы, все время одна».
Руководитель Управления социальной защиты Турачакского района Светлана Манжосова говорит, что Лидия Петровна на протяжении многих лет занималась воспитанием турочакских ребятишек, пока были силы, она время проводила с детьми.
— Просто прирожденный педагог, — сделала вывод Светлана Ивановна.
Живет сейчас Лидия Петровна с дочерью, из дома практически не выходит, с возрастом все больше жалуется на память. Несмотря на пережитое, не озлобилась, не очерствела душой, ни в чем никого не винит. Поколение Лидии Петровны вообще удивительные люди. Подавляющее большинство погибли на фронтах Великой Отечественной, оставшиеся в живых работали в тылу, мерзли, голодали, потом строили страну. И не жаловались, не стенали… Выдержали все.
— Мне есть с чем сравнить, — рассуждает Лидия Петровна, – какими раньше люди были, вернее, отношения между людьми. Быть богатым, жадным считалось постыдным, недостойным. Сейчас наоборот, главным в жизни стало обогатиться любой ценой. Люди забывают о чести, совести, чувстве собственного достоинства. Помню, когда была молоденькой девушкой, бывало нечего надеть. Голодная, раздетая, но при этом такая счастливая! Работали до изнеможения, но всегда в свободную минутку пели песни, смеялись над чем-то.
Дочь Наташа окончила Московский историко-архивный институт, работала в архивах крупных городов. Когда умер отец, а Лидия Петровна осталась одна в беспомощном состоянии, приехала домой. Трое ее детей живут своими семьями, поэтому Наталья Григорьевна и присматривает за мамой.
— Она у меня умница, — улыбается Лидия Петровна. – Училась на пятерки, сама, без помощи, поступила в престижный институт, этим она вся в меня. Характер, конечно… Иногда ворчим друг на друга, но это в их породу, в мужа.
Когда мы собрались уходить, Лидия Петровна всполошилась: «Чаем вас не напоила, дочь же мне велела угостить вас, а я совсем забыла». Но времени уже не было, спешили на другую встречу. Провожая нас, она все сокрушалась, что не попотчевала гостей. При этом еще добавляла, что человек она обыкновенный и писать о ней нечего.
— Ничего я такого не совершала героического, — говорила с крыльца Лидия Петровна. – Просто жила, как все, по совести. Если черкнете пару строк, то так и напишите.
