На детские годы Веры Николаевны Деревниной (до замужества Григорьевой) неизгладимый след наложили трагические события, развернувшиеся во время Великой Отечественной под Ленинградом, когда Северная столица оказалась в тисках фашистской блокады. Как и многим другим детям войны, ей пришлось пройти через ужас бомбежек и обстрелов, познать все тяготы и невзгоды военного времени.
Вера Николаевна родилась 24 августа 1929 года в селе Малое Старо Залучского района Ленинградской области. До войны с матерью, братом и сестрой жила в селе Залучье в нескольких километрах от Старой Руссы.
Она хорошо помнит, как 22 июня 1941 года рано утром сельчане услышали из уличного репродуктора голос министра иностранных дел Вячеслава Молотова, объявившего, что фашистская Германия без объявления войны напала на СССР. Отца призвали на фронт уже через три дня.
Немцы в первые дни войны продвигались вглубь страны очень быстро. Мать Веры решила отправиться на прежнее место жительства, в Малое Старо. В этой деревеньке, затерявшейся среди болот и тайги, у семьи оставался дом. Здесь же первый год войны квартировала задержавшаяся в ходе отступления советская воинская часть.
Оккупация быстро распространялась. Осенью в соседних селах появились немцы. Тогда же в лесах стали формироваться партизанские отряды. Фашисты, получив отпор наших солдат, не смогли захватить деревню, в которую через болота и леса вела единственная дорога. Тогда они принялись ее регулярно обстреливать: обычно начинали в десять часов утра или в четыре пополудни, население в это время пряталось в подвалах и окопах. Дома горели, их становилось все меньше, и многие жители перебирались в землянки. Сгорел и дом, где жили Григорьевы. Во время обстрела семья укрылась у соседки. Едва спустившись в подвал, они услышали, как в коридоре разорвался снаряд.
Однажды над деревней появился немецкий бомбардировщик, и началась бомбежка. Вера и другие дети видели, как от самолета оторвались какие-то черные точки… Ребятишки остались в живых, они забились в самый угол окопа.
К весне 1942 года, чтобы снабжать боеприпасами и продовольствием нашу часть, партизаны через болота провели к деревне лежневку – дорогу, сложенную из бревен. Ближе к зиме воинская часть собралась уходить, и ее командир предложил сельчанам эвакуироваться.
Вера и ее родные, собрав пожитки, двинулись по лежневке в направлении территорий, еще не оккупированных немцами. По дороге они вновь попали под обстрел с воздуха. Спрятались в кусты. Самолет спикировал и выпустил очередь, но вновь судьба хранила измученных людей. Потом им удалось выйти к ближайшей железнодорожной станции. Там погрузились в товарные вагоны и отправились в тыл.
В каждом вагоне ехало по нескольку семей, спали на полу. Переезд до станции Янаул в Башкирии занял около двух месяцев. На некоторых станциях поезд загоняли в тупик, и он мог стоять там по целой неделе.
Григорьевых на подводе увезли в удмуртскую деревню, расположенную в нескольких километрах от станции. С теплом Вера Николаевна отзывается о местных жителях. Они предоставили семье дом, спальные принадлежности и не дали умереть с голоду.
Когда пришло тепло, начались трудовые будни. Вера работала наравне со взрослыми. Весной занимались прополкой. Когда приходила пора сбора урожая, косили пшеницу, вязали ее в снопы. В труднодоступных местах жать приходилось вручную, серпами. Для обмолота зерна использовалась железная бочка, запаянная с обеих сторон. Внутри вращалась цилиндрическая болванка с острыми штырями. Действовал этот незамысловатый механизм на конной тяге, снопы толкали в отверстие, находившееся сверху, а снизу сыпалось зерно. Работа была опасной, особенно учитывая, что заниматься ею приходилось женщинам и детям.
Иногда трудились и по ночам. Однажды ночью, вспоминает Вера Николаевна, лошади, увозившие зерно от молотилки, отказались идти. Старики, которые с ними управлялись, поняли, что людей окружили волки. Взрослые стали жечь солому, чтобы отогнать зверей, и те отступили…
В 1944 году родные места в Ленинградской области, где жили Григорьевы, освободили от фашистов. Мать Веры решила: надо ехать домой. Прибыв на место, семья обнаружила, что от деревни осталось лишь несколько домишек. Вера с матерью устроились работать в леспромхоз, там, в маленькой комнатке они и жили, пока их не забрал отец Веры, вернувшийся с фронта после
войны.
Леспромхоз имел основную контору в Старой Руссе. Вера Николаевна вспоминает, что ей часто поручали получать в кассе продовольственные карточки или деньги для его работников и возвращаться пешком за 15 – 20 километров. Никакой опасности девушка не чувствовала, и у леспромхозовского начальства не возникало мысли, что на нее могут напасть и ограбить. Таким было то время, столь непохожее на нынешнее… Военные годы, считает героиня этого очерка, очень сблизили наших людей и заставили их доверять друг другу.
Служба отца продолжалась еще год, и семья последовала за ним в полк, стоявший у станции Олонец неподалеку от Петрозаводска. Именно там определилась дальнейшая судьба девушки: сослуживец отца был родом из Улалы, он посоветовал семейству ехать в Горный Алтай.
С тех пор судьба Веры Николаевны связана с этой землей. Здесь она окончила школу, потом училась в государственном педагогическом институте имени А.И. Герцена в Ленинграде, по окончании которого вернулась преподавать на Алтай, где живет по сей день.
Беседовал Михаил ГОВОРОВ
