Артист Национального драматического театра им. П.В. Кучияка Аржан Товаров стал лауреатом Общественной премии имени выдающегося алтайского художника и общественно-политического деятеля Григория Чорос-Гуркина.
Торжественное вручение состоялось 12 января – в день 145-летия художника — в усадьбе-музее Г.И. Чорос-Гуркина в селе Анос Чемальского района.
Это событие и стало поводом для нашей встречи. Актер поделился своими мыслями и переживаниями, рассказал о том, насколько нелегка и в то же время интересна профессия, заставляющая перевоплощаться не только внешне, но и внутренне в образы разных героев, совсем не похожих между собой по облику и характеру.
— Аржан Григорьевич, откуда у вас любовь к искусству?
— Из семьи. Я рос в творческой среде. Папа Григорий Иванович Товаров работал в знаменитом в свое время ансамбле «Алтай», сегодня профессиональная деятельность отца тоже связана с театром. Мама Юлия Борисовна по сей день является преподавателем музыкальной школы по классу домбры. В школьные годы я занимался музыкой в составе детского ансамбля «Башпарак». Родители хотели, чтобы я стал музыкантом.
— Когда пришло понимание, что ваше призвание – театр?
— Только когда стал артистом театра. В училище ещё не было такого ощущения. Мастер Изольда Васильевна Хвацкая говорила нам: «Цыплят по осени считают – вы не станете актерами, пока не выйдете на сцену».
— Вот вы получили диплом Щепкинского училища. На дворе 1997 год… Чем вас встретила выбранная профессия?
— Я и ещё несколько ребят, с которыми вместе учились, вернулись из Москвы в родной Горно-Алтайск. По большому счету, мы приехали в никуда. Национальный театр был закрыт на реконструкцию. Труппу переселили в здание бывшего кинотеатра «Голубой Алтай». Не только артисты — все переживали тяжелое время. Месяцами не получали зарплату. Многие выживали за счет гуманитарной помощи. В общем, полная неустроенность в быту и непонятные перспективы в работе.
Тогда в Министерстве культуры республики возникла идея создать молодежный театр. Нас выделили в отдельную театральную студию, где мы занимались, готовились к творческому отчету, который должны были представить как выпускники. Подготовили отчетный концерт и собрались на гастроли по республике, чтобы показать, чему научились в Москве за четыре года. Первое выступление состоялось в городском ДК, несколько дней подряд был аншлаг. Многие тогда удивились, что кто-то ещё живет искусством. Из-за отсутствия средств ограничились Горно-Алтайском. В итоге финансовые трудности привели к тому, что наша студия перестала существовать. Думаю, это было даже к лучшему. Мы встали в один ряд со всеми остальными актерами театра и вместе с ними и сегодня продолжаем развивать традиции, заложенные предшественниками.
— Какие роли вам хотелось сыграть?
— Мне часто задают такой вопрос. Честно говорю: я не мечтал о конкретной роли. Кто-то грезит о Гамлете или Ромео, у меня такого не было.
— Находились в творческом поиске, выборе своего амплуа?
— Да, наверное.
— Вами сыграно немало ролей – несколько десятков. Какая из них ближе, дороже всего?
— Если мне дают роль, неважно, главную или второстепенную, маленькую или большую, положительную или отрицательную, — всегда отношусь к ней очень серьезно. Если в какой-то определенной роли люди видят именно меня, значит, судьба ко мне благосклонна, за это я им искренне благодарен.
Думаю, особый след в душе оставляют работы, требующие предельных усилий над собой. Однажды в нашем театре ставили спектакль «Принцесса Турандот». Режиссер распределил роли. Я должен был сыграть глубокого старичка Альтоума. Проблема состояла в том, что на тот момент мне было всего 24 года, а персонажа следовало подать так, чтобы зритель и не заподозрил, что актер молод, иначе постановку не воспримут так, как задумал режиссер. Нескромно, конечно, но скажу: некоторые и сегодня вспоминают, как я удачно и похоже сыграл.
— Творческая среда не исключает казусных ситуаций. У вас были такие?
— Актер – это наблюдатель всего, что происходит вокруг него. Он как губка впитывает в себя слова, жесты, пластику и т.д., для того чтобы в дальнейшем применить их при создании какого-то сценического характера. Важно, чтобы зритель узнал героя, поверил ему, а главное, задумался над его поведением.
Так, в одном из спектаклей нужно было сыграть отрицательного героя. Актер, которому досталась эта роль, все манеры полностью скопировал с человека, с которым мы все были очень хорошо знакомы. Увидев «себя» на сцене с нехорошей стороны, прототип сильно возмутился. Но для нас это означало, что основная задача была выполнена – зритель узнал персонаж и он заставил его размышлять!
— Быть актером – значит не переставать учиться?
— Новые роли, репетиции, конечно, учат чему-то. Также наши артисты постоянно участвует в театральных фестивалях в других регионах, видят, как работают коллеги. Мы неоднократно выезжали в Татарстан, Башкирию, Туву. Считаю, это определенная школа.
В практику вошли курсы повышения квалификации. Так, в ноябре в Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства вместе с Эмилем Колбиным мы прошли недельный курс, посвященный актерскому тренингу по системам двух великих режиссеров и актеров XX века — В.Э. Мейерхольда и М.А. Чехова. Их учения и взгляды были запрещенными в дореволюционной России, но получили популярность за рубежом, широко практикуются сейчас. Это очень интересная, необычная школа, и она отличается от той, по которой мы работаем. Полученные знания я обязательно буду применять в дальнейшем.
— Вы сильно волнуетесь перед выходом на сцену? Что больше всего беспокоит?
— Страх в той или иной степени всегда присутствует. Я боюсь не справиться с поставленной режиссером задачей, подвести партнеров, боюсь, что зритель мне не поверит…
Самое тяжелое ощущение — перед премьерой, когда идет «перелом» актера: в первом акте ты отрицательный герой, а потом обстоятельства в сюжете меняют самосознание и человек становится другим.
Помню, сильное волнение я пережил в постановке «Забыть Герострата» по пьесе Григория Горина. Спектакль три дня подряд шел с успехом и при полном аншлаге, но каких усилий он стоил!
Режиссер Амаду Мамадаков решил за 16 дней поставить новый спектакль. Для нас это был немыслимо маленький срок! Буквально один день посвятили читке и разбору ролей, а на следующий нужно было знать наизусть основной текст. Огромные монологи! Настоящий шок! Я был в панике, думал, ничего не получится.
Но, как говорится, терпение и труд всё перетрут. Те дни пролетели как один миг. Чем питался, как вообще жил? Помню только, что всегда был занят мыслью, какая сложная задача стоит передо мной.
Репетиции заканчивались примерно в девять вечера. Дома, немного передохнув, учил текст. Мы жили в старом деревянном общежитии на «Старом музее», уединиться там было невозможно, отдельной была лишь кочегарка. Поэтому к полуночи, когда все засыпали, закрывался там и учил свою роль. Сигарета за сигаретой, шоколадка за шоколадкой — так до трех ночи. Потом поднимался часов в пять утра, выходил на улицу и, пока народа нет, прогуливался до «Ткацкой» с текстом в руках. Процесс шел тяжело, но за два дня до премьеры я выучил всё досконально.
– В 2013 году с триумфом состоялась другая премьера, где вы тоже выступили в главной роли — в исторической драме «Восхождение на Хан-Алтай» сыграли самого Григория Ивановича Чорос-Гуркина. Наверное, тоже было трудно?
– Дело в том, что нужно было не просто изобразить литературного героя, его внутренний мир, а показать человека, который жил среди нас. Требовалось максимально соответствовать его внешнему облику, который известен нам по фотографиям. Этого ждал зритель, за этим он, собственно, и шел на спектакль.
Режиссер Андрей Борисов выбрал меня на главную роль. Честно говоря, я удивился его решению. Думал, что будет очень заметным отличие: ведь Гуркин в спектакле – это зрелый, переживший многое человек. Поэтому боялся, что не смогу «вытянуть» образ, не оправдаю задумку постановщика. «Мне зритель не поверит, а значит, будет провал» — такие мысли меня одолевали. Режиссеру об этом я тоже говорил. Но потом пошли репетиции, раз от раза я становился увереннее. Вместе с этим много читал о жизни и судьбе Григория Ивановича. Я понял, что Гуркин очень любил свой народ. О родине он думал всегда, даже находясь в тюрьме или на чужбине. Эту любовь он пронес через всю жизнь и передал потомкам в своих картинах. Вот что мне предстояло воплотить на сцене…
— Надо сказать, что у зрителей будет возможность снова почувствовать себя участниками исторических событий прошлого века. Не так ли?
— Да, было принято решение в год 145-летия Гуркина восстановить спектакль «Восхождение на Хан-Алтай». Что мы и постарались сделать. Режиссером на этот раз выступила ученица А.С. Борисова Эмма Иришева.
Пользуясь случаем, от имени коллектива приглашаю читателей «Звезды Алтая» на наш спектакль, который состоится 30 января на сцене Национального театра.
— Спасибо за интересную беседу. Новых вам интересных ролей!
Беседовала Н. Манышева
