«За наше сьогодні прекрасне
Вони полягли у двобої….
В віках ваша слава не згасне,
Безстрашні спортсмени-герої».
Степан Олейник, украинский поэт.
Об этой игре до сих пор слагаются легенды. О ней снимают фильмы. 10 мая на первом канале покажут «Матч» – не во всем, как и положено художественной киноленте, соответствующий действительности, но пронзительный и патриотичный. Главный герой – футболист Николай Раневич, прототипом которого стал известный и любимый киевлянами вратарь «Динамо» Трусевич…
Впервые попав в этот красивейший город двадцать с лишним лет назад, я удивлялась, с какой настойчивостью бабушки моих друзей (вовсе не футболистов) пытались отправить меня на матч с участием главной украинской футбольной команды, уверяя: гостья в числе многих достопримечательностей просто обязана посмотреть игру (или в крайнем случае тренировку) «Динамо» (Киев).
…Во время Великой Отечественной войны те бабушки, будучи молоденькими девушками, жили на тех же улицах того же города и, конечно, знали (если не лично, то в лицо уж точно) героев-футболистов, в 42-м обыгравших фашистов в оккупированном городе. Только вот героями этих ребят считали не все и не всегда…
Фильмы, медали и замерший мяч
Первая художественная кинолента, «Третий тайм», повествующая о том матче, вышла на советские экраны в 1963 году – фильм сняли в 1962-м, к двадцатилетию той победы (повесть Петра Северова и Наума Хелемского «Последний поединок», по которой создавали сценарий, была написана в 1957-м). В сентябре 1964-го Указом Президиума Верховного Совета СССР Владимир Балакин, Макар Гончаренко, Василий Сухарев, Михаил Мельник, Михаил Путистин и Михаил Свиридовский – оставшиеся в живых участники легендарной игры – были награждены медалью «За боевые заслуги» (их вручили в 1965-м, в год двадцатилетия Победы), Николай Трусевич, Иван Кузьменко, Алексей Клименко, Николай Коротких – медалью «За отвагу». Посмертно. Первый памятник погибшим футболистам – часть гранитной скалы с четырьмя горельефными фигурами и со словами Степана Олейника – установили у стадиона «Динамо» в 1971-м. В 1999-м неподалеку от места, где среди останков узников Сырецкого концлагеря были найдены футбольные бутсы, установили памятный знак, в котором замер бронзовый футбольный мяч.
…22 июня 1941 года газета «Комсомолець України» писала о запланированном открытии реконструированного стадиона им. Н.С. Хрущева (впоследствии это стадион Центральный, затем Республиканский, ныне – НСК «Олимпийский»): «…Тренировались футболисты киевского «Динамо». Они проводили разминку, бегали с мячом вокруг поля, метко били по воротам. А сегодня они встречаются в матче с футболистами московского Дома Красной армии. В столице Украины – большой спортивный день». Номер верстался и печатался накануне вечером. Утром на город летели фашистские бомбы.
Многие ведущие украинские спортсмены были эвакуированы, многие киевские динамовцы остались – воевали в составе регулярных частей Красной армии. Клименко, Кузьменко, Трусевич, Комаров были зачислены в истребительный батальон Киевского укрепрайона, Путистин с товарищами поступили в подчинение украинского совета «Динамо». Позже, после оккупации города, те, кто не смог выйти из окружения, стали возвращаться домой.
По одной из версий, добравшись до Киева, они в числе других спортсменов сами пошли на регистрацию, объявленную секцией физкультуры и спорта городской управы, – оккупационный режим не давал шанса здоровым сильным мужчинам, к тому же известным игрокам, остаться в городе незамеченными, а регистрация была возможностью жить легально. Другие источники утверждают, что Трусевича, Кузьменко и еще шестерых ребят из Боярского лагеря для военнопленных «выписали» заведующий городской секцией физкультуры Дубянский и профессор Киевского университета, редактор профашистской газеты «Новое украинское слово» Штеппа. В письме на имя бургомистра они просили об освобождении «лучших мастеров спорта Украины – футболистов сборной Киева». Их освободили под подписку «о лояльности» и отнесли к четвертой категории – «подозрительные».
Жизнь – игра
С трудоустройством помог чех Йозеф Кордик – киевлянин, причисленный к категории «фольксдойче» и назначенный шефом хлебозавода №1. Встретив Трусевича, страстный любитель футбола пригласил его и товарищей работать на завод, чтобы создать там команду. Постоянная работа уберегала от отправки в Германию и давала возможность выжить в голодном Киеве. Помимо динамовцев туда устроились «армеец» Федор Тютчев и Владимир Балакин, игравший ранее за киевский «Локомотив». Они и составили ядро команды «Старт», капитаном которой выбрали Михаила Свиридовского (также в состав входили игроки одесского «Спартака» и динамовского дубля). Ребята играли в красных футболках – не потому, что так хотели, а просто в тех, что удалось найти. Но сам по себе этот цвет уже был вызовом «новым властям».
…Первый официальный матч состоялся 7 июня 1942 года, в день открытия футбольного сезона, и проходил на «Динамо», который оккупанты к тому времени переименовали в Немецкий стадион (по другим источникам – на стадионе Дворца спорта или Украинском, позже – Республиканском стадионе). «Рух» – команду украинских националистов – «Старт» обыграл со счетом 7:2 (по другим сведениям – 2:0). Победами наших игроков завершались и последующие встречи (это при том, что на поле они выходили после изнурительного труда на заводе, полуголодными и практически не тренировавшимися). После того как на бывшем стадионе «Зенит» ликвидировали лагерь для военнопленных, игры стали проходить там – разрешение выхлопотал Кордик. Над командой венгерских солдат они одержали победы со счетом 5:1 и 3:2 (по другим источникам – 6:2 и 7:1), немецких железнодорожников обыграли 6:0, румынских военных — 11:0.
6 августа «Старт» встретился с «Flakelf» – немецких зенитчиков разгромили 5:1. Матч-реванш, или «матч смерти», как назвал его в одной из публикаций 1943-го Лев Кассиль, состоялся также на «Зените» 9 августа – начавшись голом в ворота «Старта», он закончился победой наших спортсменов – 5:3. Два мяча забил Гончаренко. Информацию об итогах не опубликовала ни одна газета.
Позже появилась легенда, что киевляне играли с командой Люфтваффе – основанием скорее всего послужило то, что зрители видели на трибунах множество немцев в летной военной форме. Прошел также слух, что команде запретили выигрывать…
Последний раз они играли с «Рухом» 16 августа – 8:0. Всего «Старт» успел сыграть десять матчей (из них семь – с оккупантами), одержав десять побед и забив 56 голов (пропустили 11).
18 августа арестовали тех из футболистов, кто работал на хлебозаводе, – на них донесли, что игроки имеют воинские звания и числятся в штате НКВД. Днями позже освободили Балакина – как представителя «Локомотива», не имевшего отношения к «Динамо». Остальных отправили в концлагерь. Сохранились свидетельства, что немецкие парни из команды зенитчиков пытались помочь своим недавним соперникам – испытывая настоящее уважение к их мастерству и силе духа, они слали в концлагерь прошения об освобождении советских футболистов, обещая «взять их на поруки». Лагерное руководство просьбы проигнорировало…
Данных нет. Свидетелей тоже
Последним из динамовцев 6 сентября арестовали Николая Коротких. Погиб он первым – под пытками в гестапо: Коротких был единственным во всей команде членом компартии, к тому же нашли его портрет в форме НКВД. Николая Трусевича, Ивана Кузьменко и Алексея Клименко расстреляли в феврале 1943-го. Остальным, кроме Павла Комарова (его позже, при эвакуации концлагеря, угнали в Германию), удалось бежать. Из показаний капитана команды Михаила Свиридовского на допросах в НКВД: «…Первым совершил побег из этого лагеря Тютчев. Бежал с группой грузчиков в четыре человека, с Подола. После этого бежали я и Гончаренко в числе 16 человек, то есть всей бригадой удрали. В части побега нам помогли полицаи. Среди них были спортсмены-футболисты. Они заметили, что мы начинаем сматывать удочки, отвернулись в сторону, как будто бы не видят».
В 1973 году одна западногерманская газета опубликовала статью «Трагедия в Киеве», и это дало повод прокуратуре Гамбурга возбудить уголовное дело. В документах указывалось: «…Процесс ведется против подразделения немецкого вермахта, или полиции, по подозрению в убийстве четырех советских военнопленных в 1942 году в Киеве… Их заставили провести футбольный матч… После этой игры одним из неизвестных немецких офицеров было приказано расстрелять четырех советских футболистов: Николая Трусевича, Ивана Кузьменко, Алексея Клименко и Николая Коротких». Точку в этом деле гамбургский прокурор Йохан Кульманн поставил в 2005-м: «Настоящую причину ареста футболистов установить не удалось. Трусевич, Кузьменко и Клименко расстреляны вместе с другими узниками в Сырецком концлагере по приказу начальника Пауля Радомского весной 1943 года – спустя большой промежуток времени после игры 9 августа 1942-го. Возможно, поводом для массового расстрела послужила попытка покушения на шефа гестапо, однако точных данных об этом нет… Есть и другие версии – за диверсию подпольщиков, которую они осуществили на Киевском механическом заводе 23 февраля 1943 года, за попытку побега узников… Остается открытым вопрос, какой из версий отдать предпочтение, поскольку известно, что Радомский погиб 14 марта 1945 года около Штульвайсенбурга. Расстрел в Сырецком концлагере был проведен по его приказанию неизвестными полицейскими, фамилии которых установить не удалось…» То же и с судьбой Николая Коротких: «…Точных данных о событиях, которые с ним происходили в гестапо в Киеве, и о его смерти нет. Свидетелей нет. Фамилии возможных преступников неизвестны или не названы. Таким образом, нет оснований возбудить новый процесс».
Историки так и не пришли к единому мнению, были ли связаны арест и расстрел футболистов с тем матчем, точнее, с отказом проиграть представителям «высшей расы». Конкретных доказательств нет ни у кого из сторонников какой-либо версии. Наверное, сегодня уже не столь важно, была ли гибель динамовцев непосредственно связана с той, предпоследней, игрой. Гораздо важнее, на мой взгляд, сам факт их футбольной и человеческой победы, их отношение и преданность – своему делу, команде, городу, стране.
По душам – о страшном
В восьмидесятые годы теперь уже прошлого века Николаю Долгополову (тогда он работал в «Комсомольской правде», ныне – замредактора «Российской газеты») удалось разыскать участников «матча смерти»: в живых их оставалось трое – Василий Алексеевич Сухарев, Макар Михайлович Гончаренко и Владимир Николаевич Балакин. Вот выдержки из опубликованного год назад в «РГ» материала, основой для которого послужили воспоминания футболистов:
— Владимир Балакин вспоминает, как выходил из окружения, как был сдан врагу в несчастливый день 21 сентября 1941-го Киев, как попал в плен и как встретил в лагере бывшего нападающего «Динамо» Колю Коротких. Тот иногда приезжал даже на матчи в синей чекистской форме, но успел сменить ее на солдатскую гимнастерку. Потом Володя Балакин изумлялся: как это Коротких не боялся играть с немцами? Ведь его знал весь Киев. Могли бы выдать. А он играл и играл…
— Трусевича встретили в концлагере в Дарнице. Бродили с Коротких в поисках хлеба – его по-тихому перебрасывали через проволоку жители соседних деревень – и вдруг наткнулись на спящего мужика с длинными, прямо налитыми мускулами ногами, торчавшими из солдатских галифе не по росту. Балакин подумал, что такие здоровенные ноги видел только у вратаря киевлян Трусевича. Спавший поднялся. Это и был Трусевич. Вратарь и бывший солдат пулеметного взвода шутил, не унывал сам и не давал отчаиваться другим.
— Трусевич и в лагере поражал друзей и недругов. Голод, люди умирают десятками, а он побриться разок и то ухитрился. Немолодые белогвардейцы из лагерной охраны глядели на парня с острым языком со злобой нескрываемой. А Трусевич взгляда не отводил…
— Решили: будем вместе. Единственным ремеслом, которое досконально знали, был футбол. Но надо ли мараться о фашистов, играя с ними? Что скажут люди? Николай Трусевич держался непреклонно: не играть, а побеждать. Народ придет и увидит, что фашиста бьют в футболе. Гончаренко помнит точно: никогда больше к этому разговору не возвращались. Даже перед тем, последним матчем. Все уже было понято и сказано.
— Вдесятером явились на комбинат. Ваня, или Ванечка Кузьменко, как звал его весь город, и Балакин слесарили в гараже. Остальные составили футбольную бригаду грузчиков. Трусевичу в знак признания предложили работенку полегче — в пекарне. До перехода в «Динамо» из Одессы был Коля кондитером, пек неплохие торты. Но слишком любил ребят и к прежней профессии не вернулся, шутил: «Сначала из кондитеров – в голкиперы, а потом из голкиперов – в кондитеры?»
— Команда «Старт» тренировалась мало. Сил не было, замучили лагеря. Играли в белых трусах, красных футболках и гетрах. Уже в этом цвете – и вызов немцам, и опасность. В июне 1942-го в городе появились афиши – будет футбол. На ближней к теперешнему памятнику им, футболистам, трибуне тихо собирались киевляне. Облавы, обыски, а все равно шли. Такая уж игра. Глушила даже страх.
«Да здравствует Победа!»
— Когда выиграли в очередной раз, в раздевалку проскочил парень, попросил, как рассказывает Гончаренко, «и дальше бить фашистов».
— По городу разнеслось: «Футболисты остались в городе по спецзаданию. Выполняют приказ подполья». И Балакин, и Гончаренко признавались: «С подпольем — связей никаких. Пытались, но… Отыскали парня, партизанского связного. Договорились о побеге, тот обещал переправить подальше от города. Начали готовиться, собирали продукты. Но чернявого паренька арестовали. Он никого не выдал». Гончаренко знает точно: «Иначе б вы у меня в квартире не сидели. Быть бы мне в Бабьем Яру».
— Когда уже после того, последнего, матча их бросили в тюрьму, на подмогу никакие подпольщики не пришли. Пытались вызволить их, рассказывал Гончаренко, простые болельщики, влюбленные в футбол, в свое киевское «Динамо».
— Угрожали им смертью перед последним матчем? И Гончаренко, и Балакин, с которыми говорили только один на один, дружно утверждают: перед матчем в раздевалку вошел уверенный человек в гестаповской форме и на понятном русском отдал приказ: «Приветствовать соперников «хайль Гитлер». И еще. Матч не выигрывать». В ответ – тишина. Гестаповец кивнул, блеснув знанием русского: «Молчание – знак согласия».
— Лупили по лапам так, что кости трещали, — ежился Гончаренко. — Нещадно атаковали Трусевича. И повалили-таки на землю. Николай потерял сознание. Киевляне приводили его в чувство, а судья-немец, наплевавший на грубость, требовал замену, и быстро. Запасного вратаря не было. И вдруг Трусевич очнулся, огорошил ребят полушутливым: «Не делайте из этого ушиба смертельного сотрясения. Буду играть».
— Версия гибели, рассказанная Федором Тютчевым товарищам по команде. Гестаповская овчарка вещи отыскала (собираясь бежать, они припрятали вещи, зарыв их поближе к ограждению)… Стража избила их тут же и нещадно. Моментально всю бригаду вернули в лагерь. Поставили всех заключенных на плацу. Бригаду – отдельно. Гестаповец выдернул из недлинного ряда Николая Трусевича, Ивана Кузьменко, Алексея Клименко. Уложили лицом в землю. Трусевич успел выкрикнуть: «Все равно красный спорт победит! Да здравствует победа!»
Галина Миронова.
При подготовке использованы материалы официального сайта ф/к «Динамо» (Киев), ряда сайтов, посвященных Киеву и футболу, Википедии, «Российской газеты», документального фильма «За победу — расстрел?».
