Стоянка с необычным для Кош-Агачского района названием Затон расположена далеко от больших и малых сёл на высоком берегу реки. Ближайшее село – затерянный в горах Аргут. Это совсем рядом – не больше десяти километров вниз по одноимённой реке. Выше, километрах в сорока, главное в округе село – Джазатор: с больницей, школой, магазинами, сельской администрацией…
Путь к стоянке лежит через необычный мост. Вернее, сам по себе он вполне обычный – хороший, добротный через горную реку. Необычны «подъезды» к нему: это тропы, уходящие вверх по крутым береговым склонам. Наш «уазик» «подпылил» к обрыву и остановился. Когда внизу показался мост и крутой спуск к нему, подумалось, что это путь в никуда… Однако хорошо натоптанная тропа с двух сторон аргутского моста говорила о ежедневном его использовании.
Спускаемся, цепляясь за камни, вслед за жителем этих мест Василием Кузьминым. Времени в обрез, но не остановиться над серединой красивой реки изумрудного цвета просто невозможно. Почти сказочную картину усиливает выглянувшее из облаков вечернее солнце, осветившее на горизонте островерхие горы на фоне свинцовых туч.
Минут пятнадцать ходьбы по каменистой тропе, затем по горной террасе и две дружелюбные собачонки с радостным лаем бегут нам навстречу от небольшого домика. Видно привычны к посетителям.
В советское время на Затоне держали сарлыков (яков), хозяин стоянки Курал Джикенов показывает на загоны, которыми пользовались во время бонитировки животных и сезонных прививок.
«Очень выгодное животное, — говорит Курал. — Мясо экологически чистое на все сто процентов, они же едят только то, что растёт здесь в горах, ничего привозного, никаких добавок. Себестоимость мяса яков очень низкая, сена для них не надо готовить, разве что страховой запас на случай непогоды. Да и сакманщики им не нужны, телятся сами, как в природе». В разговоре за чаем вспомнили, что эти животные служили не только «животу нашему». В шестидесятые – семидесятые годы прошлого века — служили красоте. Тогда каждая уважающая себя дама имела шиньон (подобие парика) из сарлычьего хвоста. Даже мы, дети, знали, что эти хвосты охотно покупали городские модницы. Пряди этого полупарика перед накручиванием на бигуди смачивали жигулёвским пивом, это вместо нынешней пенки. Очень быстро причёска была готова. Удобно для тех, кто работал по заводскому гудку, а выходным днём в неделе было только воскресенье.
Сегодня Курал Джикенов с женой держат на стоянке коров, лошадей и овец.
Рядом с их домом небольшая теплица, в ней помидоры, огурцы и даже капуста. «Это всё хозяйка, я вообще понятия не имел, как растут огурцы, картошка. А теплицу поставили в первый раз», — немного смущается Курал, когда речь заходит об овощах. Житель Чуйской степи, он только четыре года назад переехал сюда из Кош-Агача. В 2002 году овдовел, а через несколько лет женился и перебрался в Затон, где так нужны были мужские руки. За четыре года что-то перестроил, что-то отремонтировал, в планах — сконструировать микрогэс. Пока электричество дают два движка: современный китайский и проверенный временем советский движок.
Обычно человек, живущий среди природы, не замечает её красоты, или просто воспринимает окружающий мир как норму. Но Курал, хоть и скупо, но отмечает прекрасные пейзажи, вызывающие восторг у туристов: «У меня тут каждый день гости. Как появятся, обязательно на стоянку свернут. В основном ходят сплавщики. Летом здесь людно, кто пешком, а кто на лошадях едет. Вчера вот были то ли американцы, то ли голландцы. Сегодня – вы…»
Обычно гости интересуются у хозяев, как им тут вдали от людей живётся. Иногда просят продать молока или мяса, истопить баньку. «Но молока у нас здесь летом не бывает, коровы-то на летних выпасах, телята на подсосе. Только после завершения сенокоса открываем ворота и перегоняем скот сюда. У нас же воровства нет. Только вот четвероногие немного донимают. Волков здесь много, а отстреливать нечем, ружьё нам не положено. Достать серого трудно. Они умнее, хитрее нас. Сейчас, может, лежит где-то и наблюдает за нами».
С наступлением холодов стада со стоянок животноводы перегоняют на зимние пастбища. А чтобы легче было, объединяются три-четыре хозяина и по очереди присматривают за скотом, можно сказать, вахтовым методом, по десять дней каждый.
По осени скот сдают. Дело хлопотное. В прошлом году Курал сам увозил мясо в Кош-Агач, но проще, если заинтересованные фирмы закупают скот на месте. Нынче от Соузгинского мясокомбината приезжали. В общем-то удобно, но цены животноводов не устраивают: за килограмм живого веса платят 67 рублей. В среднем за одну голову получается 20 — 21 тысяча рублей. Для сравнения, чтобы купить рабочую лошадь, надо 30 — 35 тысяч.
Лошадь здесь – главное средство передвижения. В день нашего приезда на стоянку Курал ждал жену, которая должна была вернуться из Джазатора на лошади. Вот так просто, как в давние времена: оседлал коня — и в путь. Через тот необычный мост, откуда начинается главная дорога для животноводов со стоянок на левом берегу Аргута.
Любовь ИВАШКИНА.
Фото автора.
