Это было в году где-то 1975 – 1977-м в конце лета. Сейчас дата особого значения не имеет. Был я тогда молод и ещё не женат, потому забот и ответственности за собой не чувствовал, а фантазии не было предела. И вот созрела у меня дерзкая, на взгляд родителей, мысль: совершить переход из Казахстана в Алтайский край через горный перевал. Я поделился своей идеей с братом Валеркой, который загорелся ею, как смолистый факел от спички.
Если говорить о Валере, то все, что касается природы, он воспринимал восторженно, с энтузиазмом, хотя внешне скорее походил на флегматичного увальня, не способного к яркому проявлению чувств. В душе он был романтиком-натуралистом.
Решили идти в начале августа, когда у меня будет отпуск. Валера после возвращения из армии еще не успел устроиться на работу. Нам удалось убедить родителей в безопасности нашей акции, и мы начали подготовку к походу.
Во-первых, через отца достали топографическую карту той местности, по которой наметили маршрут. Во-вторых, рассчитали примерный километраж пешего перехода и сколько нам понадобится на него дней с учётом непредвиденных обстоятельств. Исходя из расчёта, определили количество продуктов, необходимых для перехода. И начали тщательно и, надо сказать, с удовольствием работать над списком вещей. Спальные мешки решили не брать, они тяжёлые и неудобные, взяли по одеялу. Палатку раздобыли одноместную, но и для двоих она казалась очень удобной.
Покончив со списком вещей, взялись за составление своего будущего «меню». Было решено насушить сухарей, а хлеб взять только на начало путешествия. Остальные наши продукты: несколько банок тушёнки, соль, сахар, перец, чай, четыре банки сгущённого молока, картофель, лук, лавровый лист. Перечисляя весь этот нехитрый скарб, я будто снова готовлюсь к путешествию, и меня вновь охватывает то странное щемящее чувство, которое испытывает каждый, кто собирается в дорогу и ждёт от нее чего-то нового, чаще хорошего, хотя не всегда ожидания оправдываются.
Бритвенные приборы мы преднамеренно решили не брать. Стали отпускать бороды, причем заранее. Валере было проще — он не работал, но мне эта, казалось, безобидная затея приносила много неудобств. Сколько насмешек и ненужных советов пришлось выслушать ради того, чтобы к концу путешествия выглядеть настоящим абреком с роскошной бородой!
Коротко о маршруте: из Усть-Каменогорска на автобусе доезжаем до Зыряновска, там на пригородном автобусе — до какой-нибудь деревни поближе к подножию перевала. Дальше пешим строем идём вдоль любой речушки вверх до ее истока, переходим через Холзгун (так называется перевал) и спускаемся вниз до Катуни. А уже вдоль этой горной реки — до Усть-Коксы. Наконец, едем автобусом до Горно-Алтайска, где проживала наша бабушка. Погостив у нее, поездом добираемся обратно домой в Усть-Каман.
И вот наступил день, когда мы, небритые, в штормовках, с тяжёлыми рюкзаками, появились на вокзале и растворились в массе уезжавших и провожавших.
Когда мы, наконец, приехали, солнце уже успело спрятаться за деревьями близлежащего леса. Пошли к реке Бухтарме, чтобы до темноты перейти её и заночевать на противоположном от деревни берегу, не раздражая местных собак. Разделись, взгромоздили одежду и рюкзаки на головы и – вперёд, форсировать преграду. Я шёл первым, нащупывая палкой путь, ноги разъезжались и скользили на гладких камнях. Вода была нестерпимо холодная, течение сбивало с ног, и я чуть не искупался, хорошо, Валера был рядом и вовремя протянул мне свою палку.
Потом уже, спустя какое-то время, мы сидели у костра, где в котелке варился суп из тушёнки с картошкой. Смотрели на огонь и тихо разговаривали. Было тепло и уютно. Огонь отбрасывал причудливые пляшущие тени на кусты и деревья, река что-то выговаривала, на том берегу перекликались собаки…
Проснулись мы от холода. Стояло раннее утро, и солнце, скрываемое лесистыми горами, не успело разогнать утренний туман. Выпала роса, и одеяла напитались влагой…^
Большая часть дня ушла на двадцатикилометровый переход до деревни Большая Речка. Там в последний раз заправились хлебом и рыбными консервами. От водки решительно отказались.
Нашли ту речку, к истокам которой нам предстояло добраться, и начали подниматься вверх к синевшим вдали вершинам. День ещё не кончился, но мы так устали, что решили прервать свой ход, чтобы хорошенько отдохнуть. Ноги гудели, в коленях — дрожь. Появились и первые травмы в виде потёртостей и мозолей. Я натёр себе плечо и спину, а Валера — ногу.
Сварили ужин, поели. Ах, какой вкусный чай, заваренный на костре с добавлением листьев смородины, белоголовника или — если повезёт найти — мяты! Да всё это со сгущённым молоком и сухариками, объедение!
Мы сразу оговорили режим питания: основательно готовим пищу только утром и вечером, а в обед – просто лёгкая закуска. Так экономится драгоценное время (родителям обещали за десять дней добраться до Усть-Коксы, откуда дать телеграмму). Позже мы так привыкли к такому распорядку, что в обед вообще не хотелось есть. И потом, на пути встречалось много ягод, которые сами просились в рот.
Короче говоря, первый день прошёл. Отмахали мы, по моим подсчётам, около 30 километров, да всё время в гору. Уснули быстро, с чувством исполненного долга.
…Второй день начали поздно. Проспали, не заметили, как солнце уже пригрело и пробудило всё живое. Настроение было прекрасное, если не считать ломоты во всех частях тела. За завтраком обсудили маршрут, отметили наш бивак на карте. Потом я стал собирать палатку, мыть посуду, а Валера принялся тщательно упаковывать свою ногу. Видя, как он страдает, я мучился вместе с ним.
Дорога, по которой мы шли, была накатана машинами (возили когда-то лес). Виляя по ущелью, она крутилась вокруг речушки, мы то и дело пересекали её по бревенчатым мосткам, а то и просто вброд.
Видели поодаль от дороги домик то ли лесника, то ли пасечника, но подходить не стали. Этот домик был последним пристанищем человека, дальше нас ждало полное одиночество.
Мы шли вдоль речки, порой продираясь сквозь кусты и бурелом. Идти стало сложнее, скорость движения упала, и не только из-за естественных препятствий, но и из-за бесконечных остановок: трудно было пройти мимо крупной смородины и малины. Один раз в малиннике мы увидели следы пребывания медведя… Какое-то время шли с неприятным холодком внутри, прислушиваясь и присматриваясь, пугаясь собственной тени. (Позднее мы встретили косолапого, но об этом ниже, а сейчас хочу сказать о другом: не надо бояться зверя, остерегаться нужно двуногого «животного» — человека, он бывает куда опаснее.)
Путь становился всё труднее. Всё круче подъем, на каждом шагу — камни и валуны. Возможно, я никогда не смогу подобрать слов, чтобы передать все великолепие красок, запахов и звуков.
…Вечером расположились под большой раскидистой елью, занялись привычными теперь уже для нас делами: поставили палатку, нарвали сухой травы и лапника для подстилки, развели костёр, сварили суп. Плотно поужинав, долго сидели у костра, швыркая горячий чай и разговаривая. Кстати, в беседах я лучше узнал своего родного брата, он был открыт и запросто доверял мне все свои тайны. Я отвечал ему тем же.
На третий день тропинка, которая раньше хоть как-то была видна, бесследно исчезла. Вверху в горах собирались тучи… Что-то будет? Даже птицы умолкли. Только река продолжала шуметь, разрывая зловещую тишину.
Ближе к полудню пошел ожидаемый дождь, да такой сильный, что от него не спасла густая ель, под которой мы попытались укрыться. Крупные капли, скапливаясь на ветках, падали на нас, попадая, как нарочно, за шиворот и на лицо, от чего было щекотно, но совсем не смешно. Чтобы скоротать время, открыли баночку консервов. Дождь немного стих, но прекращаться не собирался. Промокшие насквозь, пошли дальше, сгибаясь под тяжестью намокших рюкзаков. Влажные ветки и высокая трава хлестали по нам, в сапогах все хлюпало, чавкало.
Дождь всё шёл и шёл… Раньше намеченного плана стали искать место для ночевки. Всю ночь мы ворочались с боку на бок, греясь друг о друга. С неба перестало лить только утром следующего дня. День обещал быть ясным: просветлело, и в разрывах облаков просматривалось голубое небо.
Чтобы согреться и размяться, пошли сразу после коротких сборов — тепла хотелось больше, чем еды. Разогревшись, мы позволили себе расслабиться: остановились, развели костёр, сварили суп из тушёнки с картошкой. Пока услаждали своё чрево, на камнях сушилось все содержимое рюкзаков.
Шёл четвёртый день пути. Лес совсем поредел. Деревья стояли то группами, то в гордом одиночестве. Кругом одни камни, речку в некоторых местах можно было просто перепрыгнуть. А какая панорама открывалась взору!..
Весь остаток дня карабкались к вершине, часто останавливаясь и любуясь окрестностями. Следующий ночлег готовили тщательно. Заснули сразу, видно, сказалась прошлая ночь.
Пятый день ничем особенным ознаменован не был. Растительность практически исчезла, кругом одни скалы и нетающие снега. Интересно видеть в конце лета глыбы льда и снега. Мы как какое-то чудо воспринимали это явление природы: катались по снежным склонам на сапогах, кидались снежками – в общем, баловались, как дети. За беспечность поплатились тем, что не успели до наступления темноты спуститься в долину по ту сторону перевала, где гораздо теплее и было чем разжечь костёр.
Надолго я запомнил эту ночь. Почти все время сидел у костра, с великим трудом добывая топливо для него. Заснуть нельзя – мешал ужасный холод. В горах без спичек и тёплых вещей можно замерзнуть даже летом.
Наутро решили спускаться вдоль какого-нибудь ручья. Любой ручей рано или поздно вливается в речку, а та в свою очередь впадает в Катунь. Идти вниз оказалось не намного легче.
Хронологически описывая наш путь, я почти ничего не сказал о нашем физическом и эмоциональном состоянии. Мы так втянулись в режим ходьбы, что не чувствовали, как раньше, боли в мышцах. Просто в конце дня ощущали усталость, которая проходила после хорошего отдыха.
Во время пути болезни нас не брали, хотя погодные условия к этому располагали. Мозоль у Валеры вылечили очень легко: к больному месту привязывали чистый подорожник.
Меня и сейчас удивляет, как чётко работает организм в экстремальных условиях. Никакой головной боли у меня там и в помине не было, хотя в городе я ею часто страдал. Короче говоря, чувствовали мы себя превосходно.
Что касается духовного, эмоционального состояния, то здесь вообще никаких проблем. Чувство свободы от всего, душевный покой и в то же время восторг владели мною. Помню, как на перевале после бессонной ночи мы встречали рассвет. Когда постепенно за утренним туманом открывался горизонт, хотелось петь или орать в эту бесконечную даль.
Весь шестой день мы шли вдоль безымянной речушки, продираясь сквозь густые заросли кустарника. Вот тут-то и встретили медведя. Первым его увидел Валера. Спина брата с рюкзаком маячила впереди и вдруг остановилась, да так резко, что я чуть не воткнулся в неё носом. Я хотел было ругнуть его за столь резкие манёвры, но он остановил меня жестом и показал рукой на противоположный склон. Там я увидел бурый шар, убегавший в гору. Мы даже не успели испугаться. Скорее он нас испугался — бежал так, что пятки сверкали.
Растительность стала богатой. Начали попадаться даже роскошные кедры. В этих местах было много грибов и очень разных, что казалось удивительным. Их мы добавили в свой рацион.
Запасы провианта постепенно таяли, и рюкзаки становились всё легче и легче. Это нас радовало, так что поход уже напоминал прогулку в горах.
Вскоре, спускаясь в долину вдоль безымянной речушки, вышли на пешую тропу. Решили двигаться по ней, хотя она явно уходила от намеченного нами маршрута. Все равно выведет к людям, подумали мы. Так шли целый день, пока не спустились сумерки. Ночью, сидя у костра, слышали отдалённый шум, похожий на водопад. Наверное, рассуждали, Катунь близко, хотя по карте до нее почти день пути.
У гор есть одно преимущество перед долиной. Хотя там и холодновато спать, но зато нет комаров. В долине эти «вампиры» доставали даже в палатке.
Утром за завтраком решили идти на шум, чтобы поскорее выйти к pеке. Странно, но, судя по рельефу, до нее ещё топать и топать, а гул слышится где-то правее нашего маршрута. Что делать? Стоим на перепутье, как богатыри, только третьего не хватает. Любопытство взяло верх, и мы ринулись сквозь кустарник и высокую траву прямо на шум. Через 10 — 15 минут стояли на скалистом обрыве высотой метров пять, а со склона в этот естественный разлом стекала вода одной из горных речушек. Конечно, это не Виктория или Ниагара, но всё же явление, достойное внимания. Мы поразились увиденному. Валера предложил остановиться отдохнуть, я согласился без колебаний. Ещё не было жарко, но желание принять душ сильнее боязни холодной воды. Разделись, оставшись в чём мать родила, полезли под водопад.
Отдохнувшие, бодрые, двинулись дальше. Да, мы потеряли время, но эта вылазка стоила того. Спустя три-четыре часа вышли наконец к реке.
Холодная, бурливая, говорливая Катунь. Эта река берёт своё начало в горах, составляющих целую гряду, отделяющую Казахстан от России. Она течёт, набирая силу, подпитываясь от многочисленных ручейков. Скатываясь с большой высоты по валунам, почти не бывает спокойной! Даже внизу, около Горно-Алтайска, где мы часто бывали у бабушки Пали, течение довольно сильное.
У реки Валера навострил своё зрение и чутьё на предмет рыбалки. Всю дорогу он мечтал поймать большую рыбу и с нетерпением ждал возможности размотать свои снасти. Нам говорили, что в верховье можно поймать крупную рыбу. Но это, наверное, весной, во время нереста рыбы много, а пока что её не было видно.
Так мы шли по крупному галечнику берегом реки вниз по течению, пока не стало смеркаться. Заночевали.
Утром встали поздно… В тот день мы продолжили идти по берегу, к вечеру добрались до большого притока Катуни, бурного и широкого. Решили переходить. Меня сбило и потащило по камням, может, причиной тому послужило мое сопротивление течению: я пытался как можно дальше пройти пешком. На берегу понял: природе надо потакать, а не противоречить…
Замерзшие, побитые, мокрые, стали разбивать лагерь. Солнце уже давно село, появились комары, но вскоре костер обогрел нас и отогнал этих непрошеных гостей. Тело ныло от ушибов, полученных при переправе. Я отметил на карте место остановки и порадовался тому, что больше таких притоков нам не встретится. Еще два дня пути — и мы у цели. В график укладываемся.
На другой день Валера забастовал:
— Хватит топать, хочу порыбачить. Да и меню пора сменить.
Я не возражал, отдохнуть действительно надо. Валера ушёл ловить кузнечиков для наживки. Я же зашил свою штормовку, порванную в нескольких местах, а потом предался лени. Как приятно бездельничать, когда ничего тебя не подстёгивает, ничего не обязывает… Тем временем Валерик натаскал какой-то мелочи, как потом выяснилось, этих головастиков зовут широколобками. Были рыбки и покрупнее: лещики, соржки. Забрав улов, я пошёл чистить, а Валера остался лелеять свою мечту о крупном таймене или судаке. Короче, уха была неплохой, всё как полагается — с картошечкой, перчиком и лаврушкой.
После обеда пошли дальше. Впервые встретили людей. Двое на байдарках, проплывая мимо, помахали нам в знак приветствия, мы ответили тем же. Интересно, откуда сплавлялись? Там выше по течению вообще глушь.
На следующий день мы шли не по берегу, а по лесной дороге. Здесь уже видна была рука человека: пасеки, стожки с сеном, какие-то огороженные жердями участки земли, истоптанные скотом. Вот и кончилась дикая природа, вступаем в цивилизацию. Вскоре нас догнал мотоцикл с люлькой. Мотоциклист остановился и жестом предложил довезти. Приехали быстро — всё-таки техника. Распрощались с мужиком, поблагодарив сердечно, и пошли искать автостанцию. Там узнали, что билеты будут продаваться только завтра, по прибытии автобуса из Горно-Алтайска.
Почта размешалась в маленьком деревянном домике, отсюда и отправили телеграмму родителям. Переночевали за посёлком в палатке, не стали искать каких-либо гостиниц или домов колхозника. Проснулись рано утром, и через два часа уже ехали в автобусе.
Переход из Казахстана в Алтайский край через перевал был завершён. Погостив с неделю у бабули в Горно-Алтайске, мы вернулись домой поездом.
Я много раз ходил в большие и маленькие походы, но этот надолго останется в моей памяти. Тогда мы с Валерой договорились повторить переход. Брата уже нет, я об этом скорблю и сожалею. Но мысль о переходе не покидает меня. Жаль, что такого близкого по духу человека, как Валера, мне не найти, но я решился бы пойти даже один, чтобы испытать всё сначала, чтобы вернуть то счастливое время. Человек не чувствует счастья сразу, только потом он понимает, что оно уже было…
Александр Усцов.
