Война… Тревогой и болью отзывается в сердцах это слово. Кроются за ним голод, холод, муки, слезы, непосильный труд и миллионы погубленных жизней. Нам, нынешнему поколению, никогда не понять этого по-настоящему. Мы живем в счастливое время. Каждый день можем радоваться яркому солнцу, безоблачному небу. В тяжелые годы было не до этого. То страшное тяжелое время дети Великой Отечественной войны не забудут никогда. Не забыть им того, как пахали, боронили, сеяли, неся на своих плечах всю тяжесть мужского труда. День и ночь работая на полях, ковали они победу.
У нас в селе в живых не осталось ни одного фронтовика, но еще есть люди, которые в годы войны работали и своим трудом приблизили победу. По последним данным, на территории Амурского сельского поселения проживают всего один участник войны и 39 тружеников тыла, среди которых – и вдовы ветеранов, из них четверо проживают в селе Юстик. Когда началась война, им было всего по 12–14 лет, и по праву их можно называть детьми войны.
Сегодня им – детям Великой Отечественной – по 80 и более лет. С нами, живущими ныне, делятся они своими воспоминаниями.
Лукерья Дмитриевна Бабешкова
Родилась 21 января 1929 года в селе Юстик. Всю свою жизнь здесь и прожила. В семье было четверо детей. Мама умерла рано, когда они были совсем еще маленькими. Отец привел в дом другую женщину — Евдокию Григорьевну Фокину, у нее тоже был сын. Так в семье стало пятеро детей.
Отца по состоянию здоровья на фронт не взяли, но когда началась массовая эвакуация промышленных предприятий из центра страны на Урал и в Сибирь, его отправили на работу на завод в Кемерово. Мачеха осталась одна с детьми. Питались в основном картошкой и тем, что давала природа. Весной рвали слизун, копали кандык, его корни запекали в огне и ели. Огороды были большими, картошки садили много. Ее почти всегда хватало до нового урожая. Самыми голодными были 1942, 1943 годы, тогда картошку дважды выбило градом, а осенью со своего огорода они накопали только 28 ведер. Весной каждую на несколько частей разрезали и посадили. Братья ставили капканы на кротов, ловили рыбу. Девочки собирали ягоды, грибы, все это сушили, а зимой запаривали и ели. Сахара в войну не было, а вот мед иногда по 2–3 кг колхоз за трудодни выдавал. Били молодые кедровые шишки. Их пекли в костре и съедали орехи прямо со скорлупой.
Плохо в войну было с одеждой и обувью, после войны – еще хуже. Первые годы донашивали старое, довоенное. Из обуви в семье на троих были одни плохонькие валенки. Как только таял снег, до самых холодов ходили босиком.
Несмотря на то что девочкам было по 12–14 лет, они уже работали доярками. Летом коров доили, сено в колхоз косили. Бригады подростков и женщин всегда работали отдельно. К подросткам приставляли деда Глазырина, который правил им литовки. Зимой на санях скоту сено с полей возили. На каждого было по паре лошадей, и вместе с Анной Майдашевной они должны были привезти восемь возов. По ночам с Марией Сигаревой еще и в магазин дрова пилили. Пилу правил дед Марковей Константинович. За работу платили отрезами фланели и даже чулки давали. Трудовой день в войну копейки составлял, это подсчитал Сидор Затеевич Саврулин, колхозный бухгалтер, когда пришел с войны. Он-то и сочинил частушку:
Тень, тень, тень,
Мене – две копейки в день
И на шило, и на мыло,
И на все чтобы хватило.
В 1942 году те ребятишки, которые были постарше, отправились пахать поля. Вместе с ними пошла и Лукерья Дмитриевна. Пахали по трое — и мальчишки, и девчонки,
В ноябре обычно начинали молотить хлеб. Делали это так. Площадку очищали от снега, заливали её водой, потом по кругу накладывали снопы. По этим снопам водили три пары лошадей.
Зимними вечерами в доме собирались женщины: самовар ставили, чай пили, шерсть теребили и пряли, носки, чулки, юбки вязали, и все это с песнями делали, а ребятишки жгли им лучину.
Школу после 12–13 лет уже практически не посещали. Школа в селе была только начальная, для продолжения обучения надо было ходить в село Абай, а это почти 20 км. Для детей, не имевших хорошей обуви, теплых вещей, это было невозможным. К тому же с собой надо было запас продуктов брать, а брать было нечего.
Анна Майдашевна Катышева
Родилась 5 апреля 1930 года. В колхоз пошла работать, как только исполнилось 12 лет. Работали днем и ночью. По ночам веяли и молотили зерно, а днем вязали снопы. В войну особенно было трудно, из колхоза ничего не давали. Тайком, нарушая все запреты и превозмогая страх, ходили в Каратык и собирали там колоски. Сено косили руками, на каждого была норма: на подростка 30–50 соток, взрослым женщинам – 70, а то и гектар. За выполнение нормы выдавали 100 г хлеба, если не выполнил – 50 г.
Поля боронили на коровах. Работали до полуночи. За подростками постоянно следили, чтобы они не поддаивали коров и не пили молоко.
Зерно молотили лошадьми. Связывали 2–3 пары лошадей и водили их по кругу: копытами они выбивали зерно из колосков.
В бригаде кормили затеркой. Иногда давали по 50 г мяса, и то несоленого. Котел был общим: картошку каждый приносил из дома, и перед тем, как положить ее в воду, на ней ставили свою метку.
Взрослые женщины целыми днями работали в поле, поэтому подростки за них доили коров. На каждого приходилось по 15–18 коров, в среднем корова давала восемь литров. Дойка была трехразовая: первый раз доили в 5 утра, затем – днем в час и вечером – в 8 часов.
Семья жила в избушке за Юстиком. Не было в ней ни окон, ни пола. Обуть было нечего, и Анна бегала босиком через наледь на дойку. Ноги отогревала собственным дыханием.
Много в войну было волков! Заходили они прямо в деревню, в базы забирались, на домашний скот нападали.
Анна Майдашевна вспоминает: «Трудно в войну жили, но дружно, еще и веселиться умели».
Еламаш Юруковна Таранкина
Родилась в 1932 году. В семье было двое детей – две сестры. Жилось очень трудно. Носить было нечего, и Еламаш Юруковна даже двух классов не окончила. В войну не было тетрадей, не хватало учебников. Писали в старых книгах, между строк. Эти книги учительница Аграфида Ермолаевна Митрофанова приносила из библиотеки.
Летом вместе с учителями собирали крапиву, потом ее сдавали на лекарства.
Как и все в то время, в поле работала. Хлеб руками пололи. От осота руки болели, трескались и долго не заживали. С детства Еламаш Юруковна была инвалидом, поэтому снопов вязать не могла, а вот поля боронила, у Бабешковой Лукерьи Дмитриевны была погонщиком, подгоняла быков. Мальчишки постарше — Михаил Фролов, Степан Бобров, Андрей Бурнашов, Дмитрий Сивков – пахали на лошадях.
Вместе с Зиновьей Григорьевной Кудрявцевой пасли колхозных коров, телят, овец, свиней. Кормили бригаду колхозной затеркой: в кипящую воду сыпали муку, подсаливали, иногда еще и батуном заправляли.
Фролов Виктор Кириллович
Родился 3 января 1930 года. Помнит первые проводы на фронт. В степи за селом собралось много народу. Выступал Саватей Андреевич Антропов. Тогда он произнес такие слова: «Мы врага разобьем!».
В 1942–1943 годах появились в селе первые раненые. Пришли Лефантий Семенович Носков, Алексей Сергеевич Половинкин, Иван Дмитриевич Альфиренко (снайперская пуля попала ему прямо в лицо).
В начале войны Виктору Кирилловичу исполнилось 11 лет. Таких тогда уже работать заставляли. Весной на посевную выгоняли. Вместе с Марией Яковлевной Сигаревой боронили на корове: он погонял, она водила. Изо всех сил старались выработать норму, чтобы получить как можно больше хлеба. Останавливались, замеряли, но с нормой очень редко справлялись. Еще и голодную ослабевшую корову выводили с пахоты, чтобы немного покормить.
С Дарьей Половинкиной пасли коров. Все время хотелось есть. Во время перерыва в листвяге разоряли гнезда сорок и ворон. Собранные яйца пекли в костре.
Летом на полях работали, а осенью, в октябре в школу шли.
Иван Тимофеевич Огородников
Все лето в поле наравне со взрослыми работали: снопы, копны возили. Зерно, что намолачивали, все государству сдавали, себе ничего не оставляли, иногда только на трудодни по 2–3 кг ячменя давали. Жили трудно и при этом еще и фронту помогали: кубиками картошку разрезали, на 2–3 минуты опускали в кипяток, выкладывали на противень, сушили. Такие заготовки отправляли на фронт. Женщины, девочки из шерсти для солдат перчатки с двумя пальцами вязали, носки.
Работали ночью, до четырех часов утра. Порой в темноте дорогу теряли, и тогда ориентировались по крику. В четыре часа ложились спать, а доярки шли коров доить. Всех хороших лошадей из колхозов на фронт забрали, поэтому работать приходилось на быках и коровах.
Мать Ивана Тимофеевича Степанида Семеновна возила в Абай на сырзавод молоко. Делала она это ночью, так как днем в жару быки плохо шли.
В покос дома совсем не бывали. Жили в бригадах. В баню отпускали только во время дождя.
Ели слизун. Весной, когда особенно голодно было, его солили, жарили, толкли и даже оладьи пекли.
Помнит Иван Тимофеевич радостный для всей страны День Победы. 9 мая 1945 года отправились как всегда капканы проверять. День выдался холодный, охота не задалась. Домой шли и переживали, что есть нечего будет. Пришли, а в селе кто смеется, кто плачет! Победа!
Полина Феногеновна Бухтуева
(Чернышева)
Родилась 10 июня 1932 года. Матери своей не помнит – та умерла в 1933 году, через год после ее рождения. В семье было 12 детей. Семеро еще до войны умерли, а пятеро остались. Самому младшему – всего три месяца. В 1937 году еще и отца по линии НКВД забрали. Двоих детей – Полину и ее младшего брата – сестра отца забрала. Ей было девять лет, брату – восемь, но без работы они не оставались. Во время сенокоса возили копны, в хлебоуборку снопы составляли, которые женщины вязали, потом их доставляли на ток, а ночью женщины молотили зерно. В 1942 году тётя пошла работать в животноводство. Набрала 25 телят. Вместе с ней их поили и кормили дети. Весной и осенью на колхозном огороде работали. По вечерам вязали носки, варежки. Для этого в колхозе специально шерсть давали. В школе почти не учились. Полина окончила три класса. Ходить в школу могли весной и осенью, когда было тепло. Школа находилась за три километра, а по снегу босиком особо не набегаешь.
Евдокия Ивановна Кудрявцева
Родилась в селе Баштала 14 марта 1924 года. В годы войны вместе с матерью Аксиньей Кирилловной жила в Красноярке. Отца, Ивана Наумовича, в самом начале войны взяли на фронт. Он считается без вести пропавшим. Ни похоронки, ни каких других известий члены семьи о нем не получали. На фронте погиб и его брат Тимофей Наумович. В семье было семеро детей, четверо до войны умерли. Остались трое: Евдокия, брат Илларион (1926 года рождения), сестра Анна (1928). Работали втроем, Анна оставалась дома. Сначала Евдокия помогала матери, коров доила, потом стала работать самостоятельно. Илларион зимой дрова в совхоз заготавливал. Летом всей семьёй трудились на сенокосе. Брат – на граблях, мать – на конной косилке, девочки возили копны, мама метала. Вместе с Аксиньей Головиной Евдокия Ивановна вязала сено в вязанки и по чарыму (твердая корка снега) носила нетелям. Во время хлебоуборки женщины вязали снопы, а подростки их составляли. Зимой на полях снега до трех метров наносило. На коне до зарода добраться было невозможно. Зарплату, хоть мизерную, но начисляли, вот только сколько, никто не знал, все деньги подписывались на фронт.
С питанием было плохо, ели слизун, лук-батун. Летом приходилось легче. В бригаде немного мяса варили и хлеб по 300 г давали. К концу войны из села всех мужиков забрали. Последними уходили 1925–1926 годов рождения.
Мария Арбановна Байлагасова
Мать Емиль Меркитова работала в колхозе дояркой, а вот где работал отец Арбан Адыкович, неизвестно. «В семье было пятеро детей. Старшего брата Леонида призвали в армию в 1937 году, тогда служили пять лет, и с началом войны он ушел на фронт, известий о нем не было. Уже после войны делали запросы, но ответа не получили. В 1941 году мне исполнилось 14 лет, 2 марта уже пошла доить коров и доила всю войну. Не работать было нельзя, тогда бы жить было нечем. Доили руками три раза в день по 18 коров. Молоко отправляли в Тюгурюк на завод. Возила его Арина Кондратьевна Сивкова. В первые военные годы старье донашивали, потом почти голые, босиком ходили. Правда, в войну брезентовые ботинки на деревянной подошве давали. Стук стоял от них страшный. И еще привозили обрезки фланели, из них мы себе юбки шили. Ели очень скудно. В пищу шли боржовка, кислянка, щавель, слизун, батун, иногда давали овсяной муки по килограмму. У матери была корова, но на нее был огромный налог. Ежегодно государству сдавали 52 кг мяса, 280 л молока, масло, шерсть. За неуплаченный налог коровы лишали. Поля вокруг села уже в годы войны распахивали. Делали это на быках.
29 апреля 1957 года меня наградили медалью «За освоение целинных земель» в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР».
За тяжелый труд работников совхозов и колхозников в годы войны награждали грамотами и ценными подарками, об этом свидетельствуют протоколы заседаний аймакисполкома от 12.01.1944 года. В них значатся: П.С. Потеряев, животновод колхоза «Ленинский комсомолец», награжден грамотой; Пелагея Сигарева, скотница, награждена тремя килограммами шерсти; Мавра Сигарева, доярка, награждена грамотой; И. Половинкина, поярка, три килограмма шерсти.
Нет, наверно, в России семьи, которой бы не коснулась война. Даже спустя многие десятилетия воспоминания о том страшном времени тревожат память людей. Помнят о ней и те, кто сражался, и те, кто тогда трудились.
С каждым годом ряды тружеников тыла заметно редеют, и надо успеть сказать им спасибо. Для них ежегодно 9 мая в школе проводится День встречи. За чашечкой чая вспоминают они былые времена, ребята посвящают им песни, стихи и танцы. Очень хочется, чтобы жили эти люди как можно дольше, чтобы мы вспоминали о них как можно чаще, и чтобы чаще окружали их заботой и вниманием.
Рассказ о детях Великой Отечественной хотелось бы закончить словами:
И памятью той, вероятно,
Душа моя будет больна,
Покамест бедой невозвратной
Не станет для мира война.
Учитель, руководитель краеведческого кружка Юстикской ООШ М.И. Замятина.
(Подготовлено по сборнику документов архивного отдела МО «Усть-Коксинский район» «И сердце приказало тылу Отечество спасать…»).
