Кажется, это зовется счастьем
Снегом хрустеть, словно яблоком,
падать в сугробы –
Видеть процесс написанья зимою
картины.
Чувствовать кожей вверху над собой
небоскребов
— скал межпланетных мохнато-горбатые
спины.
Счастливым быть, ну почти доходя
до нирваны,
Видя дороги, бегущей внизу,
серпантины,
Рек параллели, деревьев меридианы,
В городе зреющие фонари-мандарины.
Греется солнце на лбу и чуть-чуть
на запястье.
Руку протянешь — и вот оно, небо
в ладони,
С неба спускаются облачно-синие
кони…
Кажется, это имеет название — счастье!
Ольга Истомина
О любви
Ощущая в грядущем разлуку
не на день, не на год — на века,
ты сильнее сжимаешь мне руку,
смотришь взглядом больного зверька.
Но разлуки бояться не стоит.
Если души бессмертны, то в срок
всем любимым свиданье устроит
непременно всевидящий Бог.
Он закажет нам столик у входа,
и заварит густой шоколад,
и расскажет, как много народа
и к нему попадает, и в ад.
Если ты его первый подкидыш,
за подругу замолви словцо —
и меня непременно увидишь,
даже если утрачу лицо,
даже если тебя потеряю
в неосмысленной жизни иной.
По дороге к забытому раю,
просчитай наш разрыв временной,
полети за неистовым светом,
и в глухом чужеземном краю
ты отыщешь по тайным приметам
бестелесную душу мою.
Мария Луценко
***
Случайный вечер. Солнце сядет
На край изогнутой дороги.
Пропитан воздух бледным ядом
Дикорастущего гороха.
Морщиной колея прорежет
Промокший до корней суглинок.
И обесценятся одежды
В кругу ночных теней недлинных.
Ступая босиком по полу,
Чтоб не тревожить мягких тапок,
Наступим на тупой осколок
Луны, пробравшейся сквозь ставни.
Олег Долгунов
Мой остров
Мой остров, незабвенный друг,
почти необитаем.
Здесь, кроме грешного меня,
живет моя душа.
Здесь птицы хлеб клюют из рук
и, мимо пролетая,
слегка торопятся на юг,
а в общем не спешат.
Здесь путаешь, где низ, где верх,
и даже так бывает,
что звезды плещутся в росе,
настолько ночь нежна.
Здесь после дождичка в четверг
буквально гробовая
на мир нисходит тишина,
самой себе страшна.
А по весне, как в детском сне,
мой белый сад взлетает
и облаком в голубизне
плывет среди светил.
И солнце бьется на блесне,
как рыбка золотая,
но, что желать случалось мне,
я начисто забыл.
На острове который год
вдруг происходит лето,
и сверху валятся плоды
за все мои труды,
а всех забот — лишь дождь пройдет,
и мне отрадно это,
поскольку сад и огород
хиреют без воды.
А дивной осени порой
мне черти влезут в душу,
и, омут тихий, остров мой
провалится в тоску.
И я над яблочной горой,
последних птиц отслушав,
кивну вослед им головой
и вздрогну на суку.
Геннадий Руднев
Тени
Мягкая изнанка тишины
выстелена снегом отчуждения.
Звуки гаснут. Разве ей нужны
глупости, наплаканные тенями?
Мы и вправду тени — ты и я,
чьи-то эхо, сны простоволосые,
и понятна мне беда твоя,
и не задаю тебе вопросы я.
Нам слова и вправду не нужны,
их проглотят бездна расстояния,
мягкая изнанка тишины,
как ночные тени, утро раннее.
Галина Самойлова
