Ребенку в современном обществе живется очень нелегко, опасности подстерегают его повсюду, иной раз даже в собственной семье он оказывается беззащитным. Отстаивать права малышей и подростков призваны уполномоченные по правам ребенка. В республике детский омбудсмен появился сравнительно недавно – два года назад. Им стала Татьяна Анатольевна Жарова, женщина с активной жизненной позицией, добившаяся успеха и в профессиональной, и в политической сферах. Сегодня мы предлагаем вниманию читателей беседу с Татьяной Анатольевной. Она рассуждает о причинах жестокости детей, способах борьбы с социальным сиротством и об упадке семейных ценностей.
— Татьяна Анатольевна, ваша работа с детьми началась, наверное, не с назначением на эту должность?
— Конечно. После окончания Горно-Алтайского пединститута я с мужем и маленькой дочкой переехала в Якутию – в поселок Заречный, работала учителем химии и биологии в школе. Поселок был уникальный: закрытого типа (там стояла геологоразведочная партия), люди — добрые, открытые. Помню, у каждой двери были вбиты гвоздики, на которые вешались ключи от домов… Как личность я состоялась именно в Заречном. Работа мне очень нравилась – до сих пор иногда во сне уроки веду.
В 1991-м вернулись в Горный Алтай, здесь я стала старшим преподавателем кафедры педагогики ГАГУ и одновременно трудилась в классическом лицее. После работала завучем в начальной школе №8, директором школы детского творчества. А затем мой жизненный путь сделал резкий поворот: я ушла в политику, оказалась в правительстве С.И. Зубакина. Однако меняется власть – меняется и окружение… Десять лет являлась директором регионального представительства Сибирской академии госслужбы, полреспублики через нее прошло – в какой район ни поедешь, везде «своих» людей встретишь.
В 2011 году, когда в регионе появилась должность Уполномоченного по правам ребенка, Александр Васильевич Бердников предложил занять ее мне. Знаю: претендентов было много, но работа с детьми – это мое, то, чем я живу.
— От кого же приходится защищать ребятишек?
— В первую очередь от родителей. Больше всего нарушений прав несовершеннолетних происходит именно в семьях. Хочу заметить: каждый случай мы разбираем индивидуально, изучаем материал и выезжаем на место.
Очень часто мамы и папы сводят счеты между собой при помощи детей: мстят после разводов, стараются уязвить, не разрешая второй стороне или бабушкам-дедушкам видеться с ребенком. Сколько судов мы уже прошли, определяя место жительства малышей, порядок их общения с родителями!.. Только потому, что взрослые не хотят и не умеют договариваться друг с другом, страдают дети.
Жестокое обращение с детьми тоже имеет место быть. Недавно выезжали в Акташ по жалобе – мать с отчимом избивали пятилетнего мальчонку. Изъяли его из семьи, нашли родного отца (он довольно благополучный) и передали ему сына.
— К сожалению, далеко не всегда, забрав ребенка из одной семьи, возможно устроить его в другую. В результате дети при живых родителях оказываются в интернатах и детских домах. Как по-вашему, Татьяна Анатольевна, можно ли искоренить социальное сиротство в нашей стране?
— Сегодня провозглашен лозунг «Россия без сирот», однако совсем отойти от системы интернатов, видимо, не удастся: если рядом с родителями жизнь и здоровье ребенка находятся под угрозой, ему, естественно, будет лучше в госучреждении. Другое дело, что, когда есть хоть какой-то шанс оставить его в семье, надо приложить к этому максимум усилий.
Я вообще считаю: социальное сиротство нужно предупреждать. В тех же деревнях – все друг у друга на глазах. Увидели, что какая-то мамаша начала сбиваться с пути, — подскажите, немного помогите, дальше она сама выправится. Однако в основном люди предпочитают проходить мимо. Равнодушие – страшная беда. Всем миром мы должны взяться за решение проблемы.
Серьезнее должна вестись работа по опеке (пока, на мой взгляд, она недостаточна). Сейчас соответствующим органам проще сдать ребенка в интернат, чем заниматься поисками других вариантов. Правда, как положительный момент хочу отметить появление школы опекунов. Это правильно, человек, желающий воспитывать чужое дитя, обязан получить определенные навыки и знания. Самое интересное: уже на данном этапе некоторые отсеиваются, понимая, что не справятся с задачей. Конечно, лучше отказаться от идеи опекунства до того, как ребенок вошел в семью, чтобы не травмировать его еще раз. А многие из посещавших школу признаются: стали по-другому (более внимательно, ласково) относиться и к собственным детям.
— Да, сегодня родители уделяют детям совсем мало времени: приходится много работать, бесконечные дела и заботы…
— Так всегда было. К сожалению, большинство мам и пап видят свое чадо рано утром и поздно вечером. Но надо стараться эти моменты наполнить родительским теплом: почаще обнимать, целовать своего ребенка – он должен знать родительскую руку. А еще хочу напомнить: дедушки и бабушки тоже имеют право на воспитание внуков, и они как раз могут заполнить вакуум общения. Я с большим удовольствием наблюдаю за своей соседкой, которая по утрам ходит с внуком в бассейн, пока его мама на работе: у них помимо кровной сильная духовная связь, и из этого мальчика наверняка вырастет хороший человек.
— Дети значительную часть времени проводят в школе. Видимо, педагоги тоже не должны оставаться в стороне от проблем детей?
— Я всегда знала: учитель, как никто другой, способен заметить, что в семье у ребенка не все ладно, и забить тревогу. Как-то ко мне пришла шестнадцатилетняя девушка и попросила лишить ее родителей прав. Когда начали разбираться, приехали в школу, нам сказали: все в порядке, девочка положительная, не хулиганка, чистенькая-опрятная. Но неужели ребенку нужно совершить что-либо из ряда вон выходящее, противоправное, чтобы взрослые обратили на его проблемы внимание? Как учитель с большим стажем могу заверить: у детей все написано в глазах. Нужно только не полениться заглянуть в них.
— Говорят, современные дети – жестокие, агрессивные, сами кого хочешь обидят…
— Но ведь мы их такими растим! Как говорится, что посеешь, то и пожнешь. Опять вернусь к теме равнодушия, приведу реальный пример. Первоклассницу положили в психоневрологическое отделение, чтобы доказать: она умственно отсталая. Ее бросила мать после того, как изуродовала (обожгла), от нее отмахнулись другие близкие люди – в семь лет девочка оказалась один на один с миром. Как ей не озлобиться, не превратиться в обиженного на всех и вся человека?
— Сегодня широко обсуждаются перспективы введения в России ювенальной юстиции, немало копий было сломано сторонниками и противниками этой системы. На чьей стороне вы?
— К этому вопросу нужно подходить крайне осторожно. То, что к ребенку, совершившему правонарушение, нужен особый подход, очевидно. Но тотальный контроль, грубое вмешательство в семейные интересы, традиции – это недопустимо. Так что необходимо тщательно изучить тему, не допустить огульного, с наскока внедрения ювенальных технологий.
— А как вы, Татьяна Анатольевна, относитесь к другой инициативе – запрету на усыновление российских детей иностранцами?
— Мне непонятно: почему они своих-то ребятишек не усыновляют, за нашими едут? Дети — национальное богатство, зачем мы будем ими «разбрасываться»? И потом, за рубежом нет возможности должным образом проследить, как живут усыновленные, как к ним относятся их новые родители и другие родственники.
— Надо признать, что наши соотечественники не очень-то охотно берут в семьи детей из интернатов, часто мотивируя это боязнью дурной наследственности: как правило, биологические мамы и папы этих ребятишек ведут асоциальный образ жизни.
— Я понимаю, о чем вы говорите. Но хочу заметить: алкоголизм и наркомания – две страшные беды, из-за которых родителей в основном и лишают прав, – это социальные болезни, а не генетические. Воспитывать нужно своим примером.
— У нас почему-то многодетные семьи не в чести, может, кто-то и хотел бы взять под опеку деток, да останавливают мысли типа: «Как же я с ними всеми справлюсь? Что люди скажут?..»
— Да, необходима грамотная пропаганда многодетности. Нужно сделать так, чтобы большие семьи стали нормой. В постперестроечные годы в стране очень сильно пострадал институт семьи (посмотрите, сколько сейчас разводов!), хорошо, что в последнее время семейной политике начали уделять серьезное внимание. Кстати, огромную роль в возрождении семейных нравственных ценностей должны сыграть средства массовой информации. Пока же, если проанализировать их содержание, наблюдается такая картина: процентов на девяносто это негатив и чернуха. А где тот свет, идеалы, к которым нужно стремиться людям?..
— Татьяна Анатольевна, а вы можете «нагрянуть» куда-нибудь без жалобы, без вызова?
— Конечно. Практикую это при посещении образовательных, социальных учреждений. Правда, республика у нас маленькая, иной раз доходит до смешного: появилась я в одном селе, в соседнем уже знают о проверке – начинают суетиться, волноваться. Честно признаюсь, наши школы мне нравятся, если сравнивать с тем, что было десять лет назад, — небо и земля! Интерактивные доски, красивая и удобная мебель, современные пищеблоки, теплые туалеты… Хотя оговорюсь: все зависит от хозяина. Где-то при внешнем благолепии нет внутреннего порядка, а где-то (например, в Ортолыке) зайдешь в школу, и душа радуется – до того уютно, учителя и ребятишки жизнерадостные, приветливые.
— Раз уж заговорили про школу: как вы оцениваете перспективу введения школьной формы? Не будет ли это ущемлением прав детей?
— Ни в коем случае, скорее наоборот: форма обеспечит равноправие. Ведь одна мама может позволить приобрести для дочки только простенькую юбку и водолазку, а другая – шикарный костюм. У первой девочки развиваются комплексы, у второй — самооценка зашкаливает. Однако мне не хотелось бы повторения советских времен: темные невзрачные платья с черными фартуками. Я уже не говорю про гигиену: каждый день в одной и той же одежде. Оптимальный вариант, на мой взгляд: для девочек — сарафанчики и сменные блузочки, для мальчиков – костюм и рубашки. А вообще нужно с детства прививать корпоративную культуру: что можно и чего нельзя в коллективе.
— У вас эмоционально тяжелая работа. Откуда черпаете силы?
— Действительно, мое дело меня выматывает. Иной раз приду домой, сяду в кресло и молчу, молчу… Какие все-таки люди бывают злые! Знаете, чем больше я нахожусь на этой должности, тем меньше уважаю взрослых.
Зато когда удается решить какую-то проблему, помочь, испытываешь невероятно позитивные эмоции. И как бы мне ни было трудно, я своего добиваюсь. Моя позиция относительно работы выражена в словах гимна сибирских детских омбудсменов: «За ребенка мы пойдем в огонь и воду, за ребенка мы всем миром постоим. Наша главная задача – ребятишки пусть не плачут, мы права их защитим!».
Беседовала Ольга ДЕНЧИК.
